Часть III: Семь

Старик кивал, улавливая пожелания клиента. Коснулся живота, где Агнесса хотела себе повышенный резерв, и ткнул на ткань, мол, это сделает. Цена ему была ясна.
Он не говорил, в силу того, что держал в зубах странный предмет. Иногда давалось отвлечься от этого факта, и видеть свирепую рожу.
Он осторожно поднялся, и позвякивая кольцами на ногах, ушел под свой рваный тент, вернувшись с подобием молоточка, и какой-то палочкой.
Дал выбрать краску, а после, стал терпеливо размешивать её, наливая туда уже знакомый черный яд скорпиона.
Он совсем не торопился, и сложно было понять, он вообще готовится к тому, чтобы нанести татуировку, или же просто, занимается своими делами, не замечая окружающих. Франческа все активно конспектировала, не отрывая взгляда от старика. Агнесса видела, как подруга ловко нарисовала карандашом все приспособление, и детально изобразила маску.

Они перекидывались парой слов, и обе пришли к выводу, что совершенно не ощущают магии от шамана. А он был спокоен на этот счет. Когда Агнесса легла, он начал гладить её шершавыми ладонями по животу, иногда закрывая глаза. Водил по коже, покачивался…
Затем протер тряпкой, смоченной в чем-то очень терпком, и принялся за работу.
Он наносил татуировку под пуком, между двух костяшек таза. Осторожно постукивал палочкой по «молоточку», давая игле входить в кожу. Сначала было терпимо, потом, раз на двадцатый Агнесса успела пожалеть… а после, боль прошла. Она уже не чувствовала чувствительные удары острой иглы.
А еще, шаман пел. Тихо гудел себе под нос, какую-то мелодию, и удары двух палочек четко попадали в ритм. От стального намордника исходили вибрации, придавая его «гудению» новую глубину. Франческа строчила без остановки.
Спустя час, Агнесса начала засыпать, и в этом полуобрачном состоянии… она ощутила, как тело меняется. Сердце начало подстраиваться под ритм ударов. Кровь ускорила свой ход, и мир медленно поплыл. Музыка начала менять форму, и проникать… будто не в уши, но глубже.
Он будто коснулся её духа. И дух этот отделился от тела, став в миг невесомым.
Она не чувствовала вокруг себя тела, но чуяла… что-то другое. Это было похоже на ментальное или энергетическое прощупывание. Но воспринимала все окружение не разумом, а самой глубиной нутра.

Ветер, земля, небо, и даже камень… они дышали. Весь мир дышал, и в этом парении, девушка отчетливо ощутила… Феникса.
Он все еще был частью её. И никогда с ней не расставался. В этой пульсации, девушка чувствовала, как он иногда возвращается к ней вновь. Будто метался, как загнанная птица.
Но все же, был рядом…

— Агнесса… — Франческа позвала, и Агнесса очнулась, прикрытая тряпочкой. Солнце уже клонилось к закату, и вокруг опустело. На животе красовалась изящная вязь, соблазнительно скользящая вдоль линии штанов, и растягивающаяся у центра вверх и вниз. Старик пошел намного глубже одежды. Кожа раскраснелась, и неяркие краски будто исчезли.
— Ты как?.. — спросила девушка, — Чуешь изменения?..

О, да…
Это было странно… но она ощущала, что силы её сейчас намного больше, чем раньше. Часть энергии из кольца вышла, чтобы заполнить освободившиеся резервы. Будто часть её естества, не только тела, перестроилась под этой песней.
Райвашар щурился, будто выдавая улыбку.

Она была ошарашена, удивлена и даже испугана.
Ранее Агнесса никогда не сталкивалась так близко с истинной силой слова. И тем более никогда не сталкивалась с силой песни.
По ее телу блуждали мягкие спазмы мурашек. Мир казался теперь совершенно иным, будто она заглянула за черту, приоткрыв недоступную ранее завесу тайн.
Непонимающе уставилась на Франческу, мотнув неопределенно головой.
Приложила ладонь к животу и тихо выдохнула, прикрыв глаза.

Феникс.
Так странно было ощутить его. Сейчас это казалось наваждением, миражом. Она была уверена, что он ушел полностью, не оставив после себя ничего, кроме выжженной пустоты.
А он не уходил.
Был недоступен, далек... но не уходил.
Знание этого вызвало слезы.
Она так долго жила с самой сущностью огня внутри себя, что его потерю воспринимала, как собственную неполноценность. Как предательство. Будто душу вынули, покалечив и тело. А теперь вернулось ощущение целостности. Ощущение себя.. собой.
Захотелось плакать.

Но вместо этого Агнесса блаженно улыбнулась, сглотнув слезы.
- Все обалденно, - пьяно пробормотала и резко села. Задрала рубашку, разглядывая символы.
- Франческа, это... это просто... ммы вообще ничего не знаем о магии, понимаешь? Совершенно ничего. Это какой-то.. другой уровень. Уровень самой души. Я была будто здесь и не здесь. Я...
Она не могла подобрать слов и порой тупо мычала, активно жестикулируя.
- Уаааахх, мой внутренний резерв расширился. Значительно расширился. Потрясающе...
Девушка повернулась к шаману, пролепетав на кодакском несколько десятков вариаций благодарности.
- Что вы хотите за остальные татуировки?..

Франческа улыбалась, как дурочка, соглашаясь с тем, что райвашар считают дикарями и недооценивают незаслуженно.
На вопрос о том, что он хочет еще, мужчина встал, и стал собираться для сна. Уже уходя в палатку, он потряс своей почти пустой флягой.
И скрылся внутри.

Франческа показывала Агнессе детально повторенный рисунок с её живота. Каждая линия была не просто линией. Это были узоры, что выстраивались в узоры. Тончайшая работа. Лейлу девушки нашли на обочине. Дьяго и Ргхар построили навесы для лошадей и поставили шикарную палатку для принцессы и её подруг. Она устроилась довольно хорошо, и потому сейчас просто читала в слабом свете осторожного костерка.
— Франческа, солнце, ты не забыла про обещанный амулет?.. — сразу напомнила она, и блондинка ударила себя по лбу.
— Блин, точно! Мне дня два-три требуется, минимум.
— А ты еще почему здесь?.. — Лейла оторвалась от книги, приподняв бровь, — Мы на тебя не стелили.

Окрыленная татуировкой и переполняющей ее энергией, Агнесса тут же поморщилась на замечание Лейлы.
Присела на корточки возле костра, уставившись в огонь.
Так и хотелось коснуться. Позвать, в надежде, что в этот раз он ответит. Вернется к ней, сольется и сожжет это липкое, отвратное одиночество.
Девушка мотнула головой, растрепав рыжие пряди, и вручила подругам яйцо.
- Грейте его ночью, - важно сообщила.
Она была не уверена, что этой ночью сможет позаботиться о яйце.
- Черт.. Лейла, дай денег, - изобразив на лице мольбу, посмотрела на принцессу Несса. - За меч... Они же тебе отдали залог?.. Знаешь, как только мой банк раскрутится и начнет приносить прибыль, я тебе верну с процентами!
Стыдно было у нее просить.. но уж больно хотелось тот меч, ради которого она лишилась сегодня чести.
Она убеждала себя, что только ради него и идет к Иялю.

Принцесса кивнула на мешочек, который уже давно приготовила.
— Утром ток вернись, — с какой-то материнской заботой крикнула на прощание, вновь погружаясь в чтение.
Ияля тут и вправду знала каждая собака. Агнессе указали путь к бальвару почти сразу.
Он жил не в поселке, а в метрах двухстах от него. И, вопреки принятому обычаю, поставил свою палатку лицом в степь.
Он сидел в гордом одиночестве, скрестив ноги, и глядя на то, как опускается солнце за горизонт. Выглядел он, в лучах вечернего солнца величественно, будто царь этой пустыни.
— Ммм… я думал, ты не придешь, — ее сразу встретили издевательские нотки.
Лукаво глядя на девушку, мужчина взял в рот мундштук, и затянул самую большую трубку, что доводилось видеть Агнессе. Больше походила на флейту.
На улице холодало довольно быстро, поэтому сидел бальвар завернувшись в покрывало. Сладкий дым исходил от его трубки, и вился причудливыми змейками.

Спокойствие и рассудительность. Спокойствие и...
Сердце колотилось, как у маленькой девчонки и Агнесса жутко злилась на свою падкую к бальварам натуру.
"Я люблю Армана. Я верна Арману"
Эта мантра работала чуть лучше... И сразу хуже. Рыжий кот все еще сильно напоминал о черном тигре.
- Думал испугаюсь? - Фыркнула Агнесса, присаживаясь рядом и устремляя взгляд на степь. Красота местного пейзажа помогла отвлечься от внешности мужчины. - Ты не первый бальвар в моей жизни. И не первый кот.
Ее манил запах дыма. Она протянула руку, молчаливо прося поделиться этим странным подобием трубки.
- Добыл ножны?

— Ммм… ну разумеется, — он протянул трубку, и заранее предупредил, — Крепко.
Спешить он никуда не собирался. Показывать что-то, рассказывать. Он сейчас пребывал в каком-то своем, уютном, теплом мирке, провожая уставшее солнце спать.
Мундштук был еще влажным от его губ. Табак оказался очень мягким… и крепким. Видимо, чтобы проняло бальвара, стоило поплотнее забить трубку. Инквизиторское тело проняло почти сразу. Пока сладкий дым впивался в легкие, Агнесса с опозданием поняла, что курил Ияль не чистый табак. Слабо ощущалась призрачная трава. И вообще, букет был довольно интересный. Агнессе очень понравилось. Все было идеально. И пропорции трав, и их количество.
Когда она выдохнула, показалось, что из нее вышел скелет. Тело стало мягче.
— Сегодня полнолуние, — поведал мужчина, глядя на ту часть неба, что уже стала темнее, — Люблю встречать его таким образом. Трудная для бальвара ночь.

После первой же затяжки мир вокруг обрел гармонию и приятную мягкость. Голова закружилась, ноги онемели, а краски усыпающей равнины стали ярче.
Агнесса с удовольствием выдохнула, приняв более удобную позу рядом с бальваром и почувствовав себя вдруг удивительно спокойно. Защищенно, умиротворенно. Такие чувства приходили к ней только в обществе Армана. Сейчас же.. может сказался яркий на впечатления день, новые силы, подмешанный к табаку наркотик...
Да кого она обманывала. Просто ей уже успел глубоко понравиться этот кот.
Странно это было. Почти с первого взгляда, с первого его слова, с первого движения на песке. Он ее манил и привлекал, как манило и привлекало пламя.
И Агнесса понимала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Пламя больно жгло.
Но табак у него надо купить. Это самое волшебное, что ей доводилось пробовать.
Девушка проводила взгляд Ияля, вздрогнув то ли от холода, то ли от осознания, что сегодня полнолуние.
- Кто тебя исцелил? Я знаю, как это трудно. На такое способны лишь очень старые и очень могущественные мельтарумы.

Мужчина снова задумчиво затянулся, и выдохнул колечко дыма, игриво завившееся и улетевшее в небо.
— Моя мать, — он прикрыл рот, и казалось что вот-вот и замурчит. Но, видимо, воспоминания были не из лучших, — Вернее… не так.
Он облизал губы, и вручил девушке трубку. Полез куда-то под бедро, и вытащил оттуда шуршащий пакетик.
Ну конечно. Бальвар не бальвар, если не жрет постоянно. Он оттянул кусочек вяленого мяса и оторвав себе кусочек, дал девушке.
— Она была человеком. Я бальвар по отцу. Это… не лучшее сочетание. Когда мне было пять, я упал с дерева. И от испуга… в общем, попытался обратиться, наверное. Мне вот тут защемило.
Он убрал волосы, и указал на шею, где было нарисовано раскидистое дерево, кронами уходящее в затылок.
— Какой-то позвонок обратился. Стал больше. Мне пережало нерв, и в общем… — он пожал плечом так печально, будто умер в тот день, — Она показывала меня лучшим ведунам. Но они не могли излечить. Я же был здоров. Просто одна кость была больше обычного… И тогда, она оставила меня, и ушла на запад. Искать исцеление. До сих пор помню те желтые глаза, которые увидел… Я несколько месяцев спал, охраняемый лекарями. А когда проснулся, надо мной стояла Белая Ведьма.

Отказавшись от мяса и делая на этом месте глубокую затяжку, Агнесса нехило так поперхнулась дымом, чуть не отдав Каэллу душу вместе с легкими.
Хрипя и задыхаясь, она стучала себе по груди, слезящимися и расширившимися от ужаса синими глазами глядя на рыжего.
Ой, как дурно запахло. Всю влюбленность и симпатии моментально сдуло. Тело само напряглось, окаменев, будто приготовившись дать прямо сейчас бой.
- Джа... Джахх...
Голос никак не желал возвращаться и Несса подняла ладонь, прося дать ей немного времени, чтобы вспомнить, как дышать.
- Джаная?.. Ее звали Джаная?
Теперь везде, где мельком всплывали Джаная и Изабелла ей мгновенно чудился подвох.

Бальвар помог девушке придти в себя, и взглянул сверху вниз. Помолчал немного. И пожал плечом.
— Не знаю. В месте, где я родился, её звали «Белой Ведьмой», и очень боялись. Убеждали мать, что она опасна, и однажды возьмет свое.
Он снова откусил мяса.
— …я кажется не спросил, как тебя зовут. Это, кстати, тебе…
Он что-то долго вытаскивал из-за спины, нагнетая интригу, а потом повернулся, и поставил перед девушкой чашку, бутылку, и два скребка.
— …я уже готов, впринципе, — такая нахальная улыбка, что ей можно людей убивать выбешиванием.

Агнесса в недоумении уставилась на предметы, пытаясь понять их сегодняшнее назначение.
Фантазия не сразу включилась.
- Что мне с этим делать?..
Зато она мгновенно забыла о Джанае.
- Дай угадаю. Ммм... Разбить бутылку тебе об голову, нацедить в чашу кровь и выпить? Это какой-то древний райвашарский ритуал вечной дружбы? Не могу только понять зачем скребки. Да еще и два. Хм-хм... Очень загадочно.
Она покрутила их в руках, пытаясь не думать о том, что совсем потеряет голову, если начнет к нему прикасаться.
- Ладно, без шуток. Я просто.. представляла процедуру омовения с каким-нибудь тазом воды или хотя бы бочкой. А не с.. бутылкой и чашкой... Блин, ты серьезно?..

Он так задорно расхохотался, когда она предложила разбить бутылку ему об голову, что тоже начал задыхаться и кашлять.
— Это пустыня, малыш, — промурчал, и осторожно взял бутылочку, — Масло.
Он откупорил, и капнул себе на ладонь. Растер, а потом начал натирать свое тело.
— Скребок, — мужчина взял большой, и провел им по коже, снимая остатки масла, перемешенного с грязью, — Маленький, для труднодоступных мест.
Он подергал бровями.
— …когда будешь пробираться в логово Великого Змея.

Агнесса густо покраснела, сравнявшись с цветом своих новых татуировок, и порадовалась, что уже достаточно потемнело.
- Судя по мыслям твоего друга, у тебя там не Великий Змей, а кроха-змееныш, - пробурчала девушка, закатывая рукава. - Как раз под стать крохе-скребчонку.
Отобрав раздраженно бутылку, она зашла мужчине за спину, решив что отсюда начать легче.
Не видно лица.
Только шикарная, мускулистая мужская спина.
"Крепись!"
- Ты лев? - Неожиданно спросила девушка, капая на ладони масло и растирая плечи бальвара.

Корни дерева, что красовалось у него на шее, шли по спине, извилистыми, толстыми рисунками, плавно огибая мускулы. Когда Агнесса коснулась бальвара, он немного вздрогнул, ощутив, как потекла между ними сила.
И тут же замурчал заставив кожу вибрировать под руками девушки.
— А ты любишь львов?.. — уклончиво спросил, и пока рот его открывался, из глотки вырывалось тарахтение.

Залюбовавшись татуировкой, Несса не сдержала улыбки, когда он замурчал.
Еще одно напоминание об Армане.
- Я люблю котов.
Встав на колени, девушка по-хозяйски скрутила рыжие волосы бальвара, завязав ремешком высокий смешной хвост с косичками, и сняла верхние слои масла скребком.
- Особенно одного прекрасного черного тигра. Не видела более совершенного и красивого бальвара. Впрочем... львов я живых тоже не видела.
Она с удовольствием тянула из него энергию, разминая пальцами лопатки.
- Как думаешь, кто опаснее - тигр или лев? Мне кажется тигр.

Мурчание на миг остановилось… а затем пошло с новой силой.
— Эти два хищника не встречаются в дикой природе, — промурчал мужчина, — Но я думаю, в битве один на один… тигр, возможно, возьмет верх.
Она не видела его лица, но знала, что он улыбается.
— Но лев явно лучше в постели, — выдал в итоге, все-таки спалившись. Он откинулся назад, спиной прижимаясь к девушке и с улыбкой заглядывая в лицо, в ожидании, когда почистит ему грудь.
— Я буду звать тебя… Лисичкой. Никогда не видел лис. Говорят, они красивые.
Он медленно втягивал её запах, раздувая ноздри.
— От тебя пахнет ребенком.

Она млела от близости с этим бальваром.
Его лицо и глаза вызывали почему-то смутную тревогу и жгучую симпатию. Внутри все скручивалось жгутиками, пока Агнесса тщетно убеждала себя, что это последствия татуировки.
- Моей дочерью, наверное.
Она так много провела времени в обнимку с Лирой, что запах сбить было не так просто.
Божественной силой воли сохраняя невозмутимость, девушка нанесла масло на грудь мужчины, наклонившись над его откинутым лицом.
- Она бальварка. Волчица. Ей всего три, а уже отрастила себе хвост. Обожает котиков, между прочим.
Пальцы начинали подрагивать и Несса вцепилась в скребок, едва слышно вздохнув, пока счищала масло.
- Что означает твоя татуировка? - Попробовала отвлечься. - Почему дерево?

Его чистая кожа пахла очень сильно. Чем-то пряным. Это точно не был запах масла.
— С дерева начался мой путь, — промурчал и, как бы она не пыталась не обращаться внимание, она чувствовала, как он смотрит на нее, — Если бы я с него не упал, я бы умер от старости уже давным-давно… А корням я придаю значение лишь потому… что я бальвар. Для каждого из нас важно знать, откуда мы произошли.
Солнце ушло, и холодно стало довольно быстро. Мужчина вдруг резко остановил руку Агнессы, и ловко поднялся, заворачивая в свой плед угощения и трубку.
— Пойдем. Там уже должно быть тепло.
Он скользнул в свой шатер, ведя туда и Агнессу за ручку. Сначала, она погрузилась во мрак: только свет звезд попадал внутрь, освещая угольки. Ияль быстро сел на корточки, и раздул огонь, осветив помещение.
Вместо настила, тут лежала большая пушистая шкура.
— Обувь сними, — сразу сказал, подкидывая мелкие веточки в костерок. Внутреннее убранство было просто устлано всяким хламом. В углу стояли ящики со склянками и кастрюльки. Тюки с едой, шкурами каких-то существ. Агнесса сразу приметила меч, стоящий на небольшом стенде с оружием. Здесь было все, что он выставлял на продажу, и еще пара причудливых клинков. Один был целиком из черного дерева, а другой из эльфийской стали.
Ияль явно любил оружие.
Он осторожно выбил трубку, и повесил её на крючок, под крышей.
Там была целая коллекция трубок. Больших, маленький, классических, и крохотных, похожих на папиросы. Из черного дерева, из красного. Классические и костяные. Видимо, больше клинков он любил трубки. Логово кота было очень обжитым и уютным. При огромном количестве различного хлама, костей и коробок с табаком, все было довольно чисто, и не было лишних запахов.
Бальвары строго относились к обилию лишних запахов.
Здесь пахло табаком.
— На чем мы остановились?.. — он шлепнулся на шкуру, головой упав к ногами девушки, и лукаво на нее взглянув.

Агнесса глянула на кота и поджала губы.
Это было выше ее сил. Самообладание трещало по швам. Она уже готова была ему отдаться. Незнакомцу, с которым через два дня простится навсегда.
Может и хорошо?.. Никаких обязательств. Маленькая история, о которой никто не узнает.
Нужно взять себя в руки!
Но вместо этого Несса опустилась к ногам, отодвинувшись подальше от Ияля и стаскивая легкие ботиночки. Она целенаправленно делала это медленно, выигрывая минуту, чтобы прийти в себя.
Попутно глазела на жилище бальвара.
- Они прекрасны.
Девушка кивнула на мечи, а потом и на трубки.
У Армана такого никогда бы не было. У него все лежало бы в строго определенных местах, исключительно ровно и исключительно в возрастающей прогрессии полезности. И у него точно не пахло бы этим очаровывающим табаком.
Черт, почему она их сравнивает?..
Девушка скромно присела на коленки рядом с боком бальвара и продолжила его "омывать", натирая по второму кругу бока и спускаясь к ногам. При этом она исключительно профессионально избегала прикосновений к его набедренной повязке.
- Это то самое черное дерево, которое может остановить лишь кровь? - Кивнула на меч.

От вопроса, кот вдруг муркнул громче, нарушив ритм своего тарахтения.
— Да… — он улыбнулся, радуясь, что девушка знает о таком, — Опасная игрушка. Им не отразить удары, так что в бою вещь неудобная. Сиулантийцы используют стрелы. Самый шибанутый по деревьям народ.
Он блестел от масла, в тусклом свете костерка. На животе у бальвара красовались завернутые в спираль письмена, на боках идущие, будто полоски. От пупка шел треугольный узор, острием ныряя под повязку. Руки кольцами овивали рисунки до локтей. В узоры вплетались различные геометрические фигуры. На ногах «кольца» шли от коленей, и уходили под набедренную повязку, где-то встречаясь с теми рисунками, что шли от живота.
«Где-то».
Агнесса не успела задуматься где, как бальвар поднялся, чтобы развязать сбоку завязки. Снимать он ничего не стал, видимо, ожидая, когда девушка сама доберется до «Великого Змея».
Он даже дал своей исключительной части тела имя!.. 
Это было странно.
Пока Агнесса разбиралась с его ногами, он коснулся её обнаженных икр ладошкой, начав растирать по ней масло.
— Я могу и тебя помыть… — предложил.

Вопрос застал на моменте мучительной дилеммы, пока Агнесса гладила растерянно бедро бальвара, глядя на повязку так, будто оттуда и впрямь могла броситься на нее змея.
Предложение вызвало бурю противоречий и столкновений внутренних ангелов с демонами.
Первые упорно твердили, что два полуобнаженных тела в уединенной палатке - это не лучшая идея. Вторые действовали хитрее, шепча о том, как приятно будет стереть с себя пыль пустыни, что она заслужила такой массаж и этого кота надо использовать хоть в чем-то. Что это лишь на руку и отвлечет от набедренной повязки, которую где-то не столь глубоко она тоже хотела снять.
Хотя бы для того, чтобы глянуть насколько далеко заходят местные в своей помешанности на татуировках.
Несса улыбнулась и отложила в чашу скребок, развязывая свою легкую шелковую рубашку.
Мурчание Ияля, запах табака, удивительное окружение - все действовало как-то магически.
- Я тут подумала, - сказала, стягивая верхнюю одежду. - Райвашары отдают своих детей в ясли с рождения. Это для них нормальная практика. Но тебя воспитывала мать... Почему?

— Я родился не здесь, — с чисто кошачьим прищуром, он смотрел, как Агнесса обнажает свое тело, — И мать моя не была райвашаркой.
Её новая татуировка ему очень понравилась, суя по тому, как долго он её изучал. Пока Агнесса вновь отвлекалась на его ноги, он смочил маслом ладонь, и провел ею по телу девушки от талии к плечу, и сжал пальцы у основания шеи. Кожа благотворно воспринимала прикосновения, а когда мышцы сжали крепкие пальцы, по спине невольно пробежались мурашки.
Так её еще никто не мыл. Огненная сущность внутри даже радовалась тому, что в процессе не участвует вода. Только прикосновения, трение, горячие ладони… Он пока не использовал скребок, просто покрывая её спину ровным слоем. Шея, плечи…
Это было похоже на то, как кот вылизывает свою кошку. Его не прерываемое мурчание лишь усилило эффект.
— Стопам больше внимания, — порекомендовал, и перекинул ногу девушки через себя, заставвляя усесться на бедра, спиной к нему.
За дело принялся маленький скребок. Он будто специально был предназначен для того, чтобы растянуть умывание.
Он снова налил масла в ладошку, и привыкшее к теплу тело слегка вздрогнуло, когда прохладное масло коснулось его у живота. Растревоженной в том месте коже было приятно. Ияль долго втирал масло, прежде, чем повести ладонь выше.

Она чувствовала, что начинает капитулировать. Совершенно не хотелось сопротивляться этим рукам. Голова заполнилась туманом наслаждения, вытесняющим все разумные мысли.
Ей становилось так хорошо, что это приближалось к "все равно".
Все равно, что будет потом, все равно чем закончится.
Он ей нравился.
Ей нравилось его трогать и получать ответ. Она шалела от его пальцев и мягкой вибрации мурчания, касающейся спины. От странного пряного запаха его тела. В нем было что-то родное и притягательное. Спокойное и расслабляющее. Тело реагировало так, будто это был первый мужчина, который ее касался.
Пока ладонь бальвара поднималась выше, девушка с едва уловимым стоном-выдохом потерлась об него спиной, чуть заерзав на бедрах. От штанов она еще не избавилась и сейчас это было одновременно и спасением и проклятием.
Полностью растворяясь в процессе, Агнесса уделила много внимания его ногам. Как ни странно, это тоже было приятно. Она размяла его стопы, выгибаясь, чтобы дотянуться. Тщательно смазала маслом, уже более ловко орудуя скребком. Провела вдоль икр, поднимаясь ладошками к бедрам и смелее заползая под развязанные завязки его набедренного клочка ткани, отставляя локти.
- Сколько тебе лет?..

— Не знаю... — он развёл ноги, давая доступ к внутренней поверхности бёдер , — Никогда не задумывался... может, уже лет сто... замри...
Его пальцы сошлись на шее девушки, заставляя выпрямить спинку, и выпятить грудь. Пока она находилась в таком положении, и не отвлекалась на ноги, бальвар начал активно натирать её грудь. Мял пальцами, глубоко впиваясь, массировал, втирал масло.
Ему явно это нравилось. Он уделял очень много внимание этой части тела, прежде, чем потянулся за скребком. Острая, холодная грань осторожно стала проходить по ключице, у шеи... вдоль тела, до живота... Взбиралась на холм груди, и опускаться под ней. Его размеры вновь заставляли растягивать этот процесс. Ияль совсем не спешил. Осторожно снимал со скрёбка масло в чашу, и вновь принимался за работу. Придирчиво очистил шею, до которой песок добирался особо рьяно, а после медленно втянул запах, который, видимо, стал ещё ярче.
— Штаны, — это был явный намёк на то, что их стоит снять.