Старик кивал, улавливая пожелания клиента. Коснулся живота, где Агнесса хотела себе повышенный резерв, и ткнул на ткань, мол, это сделает. Цена ему была ясна.
Он не говорил, в силу того, что держал в зубах странный предмет. Иногда давалось отвлечься от этого факта, и видеть свирепую рожу.
Он осторожно поднялся, и позвякивая кольцами на ногах, ушел под свой рваный тент, вернувшись с подобием молоточка, и какой-то палочкой.
Дал выбрать краску, а после, стал терпеливо размешивать её, наливая туда уже знакомый черный яд скорпиона.
Он совсем не торопился, и сложно было понять, он вообще готовится к тому, чтобы нанести татуировку, или же просто, занимается своими делами, не замечая окружающих. Франческа все активно конспектировала, не отрывая взгляда от старика. Агнесса видела, как подруга ловко нарисовала карандашом все приспособление, и детально изобразила маску.
Они перекидывались парой слов, и обе пришли к выводу, что совершенно не ощущают магии от шамана. А он был спокоен на этот счет. Когда Агнесса легла, он начал гладить её шершавыми ладонями по животу, иногда закрывая глаза. Водил по коже, покачивался…
Затем протер тряпкой, смоченной в чем-то очень терпком, и принялся за работу.
Он наносил татуировку под пуком, между двух костяшек таза. Осторожно постукивал палочкой по «молоточку», давая игле входить в кожу. Сначала было терпимо, потом, раз на двадцатый Агнесса успела пожалеть… а после, боль прошла. Она уже не чувствовала чувствительные удары острой иглы.
А еще, шаман пел. Тихо гудел себе под нос, какую-то мелодию, и удары двух палочек четко попадали в ритм. От стального намордника исходили вибрации, придавая его «гудению» новую глубину. Франческа строчила без остановки.
Спустя час, Агнесса начала засыпать, и в этом полуобрачном состоянии… она ощутила, как тело меняется. Сердце начало подстраиваться под ритм ударов. Кровь ускорила свой ход, и мир медленно поплыл. Музыка начала менять форму, и проникать… будто не в уши, но глубже.
Он будто коснулся её духа. И дух этот отделился от тела, став в миг невесомым.
Она не чувствовала вокруг себя тела, но чуяла… что-то другое. Это было похоже на ментальное или энергетическое прощупывание. Но воспринимала все окружение не разумом, а самой глубиной нутра.
Ветер, земля, небо, и даже камень… они дышали. Весь мир дышал, и в этом парении, девушка отчетливо ощутила… Феникса.
Он все еще был частью её. И никогда с ней не расставался. В этой пульсации, девушка чувствовала, как он иногда возвращается к ней вновь. Будто метался, как загнанная птица.
Но все же, был рядом…
— Агнесса… — Франческа позвала, и Агнесса очнулась, прикрытая тряпочкой. Солнце уже клонилось к закату, и вокруг опустело. На животе красовалась изящная вязь, соблазнительно скользящая вдоль линии штанов, и растягивающаяся у центра вверх и вниз. Старик пошел намного глубже одежды. Кожа раскраснелась, и неяркие краски будто исчезли.
— Ты как?.. — спросила девушка, — Чуешь изменения?..
О, да…
Это было странно… но она ощущала, что силы её сейчас намного больше, чем раньше. Часть энергии из кольца вышла, чтобы заполнить освободившиеся резервы. Будто часть её естества, не только тела, перестроилась под этой песней.
Райвашар щурился, будто выдавая улыбку.
Он не говорил, в силу того, что держал в зубах странный предмет. Иногда давалось отвлечься от этого факта, и видеть свирепую рожу.
Он осторожно поднялся, и позвякивая кольцами на ногах, ушел под свой рваный тент, вернувшись с подобием молоточка, и какой-то палочкой.
Дал выбрать краску, а после, стал терпеливо размешивать её, наливая туда уже знакомый черный яд скорпиона.
Он совсем не торопился, и сложно было понять, он вообще готовится к тому, чтобы нанести татуировку, или же просто, занимается своими делами, не замечая окружающих. Франческа все активно конспектировала, не отрывая взгляда от старика. Агнесса видела, как подруга ловко нарисовала карандашом все приспособление, и детально изобразила маску.
Они перекидывались парой слов, и обе пришли к выводу, что совершенно не ощущают магии от шамана. А он был спокоен на этот счет. Когда Агнесса легла, он начал гладить её шершавыми ладонями по животу, иногда закрывая глаза. Водил по коже, покачивался…
Затем протер тряпкой, смоченной в чем-то очень терпком, и принялся за работу.
Он наносил татуировку под пуком, между двух костяшек таза. Осторожно постукивал палочкой по «молоточку», давая игле входить в кожу. Сначала было терпимо, потом, раз на двадцатый Агнесса успела пожалеть… а после, боль прошла. Она уже не чувствовала чувствительные удары острой иглы.
А еще, шаман пел. Тихо гудел себе под нос, какую-то мелодию, и удары двух палочек четко попадали в ритм. От стального намордника исходили вибрации, придавая его «гудению» новую глубину. Франческа строчила без остановки.
Спустя час, Агнесса начала засыпать, и в этом полуобрачном состоянии… она ощутила, как тело меняется. Сердце начало подстраиваться под ритм ударов. Кровь ускорила свой ход, и мир медленно поплыл. Музыка начала менять форму, и проникать… будто не в уши, но глубже.
Он будто коснулся её духа. И дух этот отделился от тела, став в миг невесомым.
Она не чувствовала вокруг себя тела, но чуяла… что-то другое. Это было похоже на ментальное или энергетическое прощупывание. Но воспринимала все окружение не разумом, а самой глубиной нутра.
Ветер, земля, небо, и даже камень… они дышали. Весь мир дышал, и в этом парении, девушка отчетливо ощутила… Феникса.
Он все еще был частью её. И никогда с ней не расставался. В этой пульсации, девушка чувствовала, как он иногда возвращается к ней вновь. Будто метался, как загнанная птица.
Но все же, был рядом…
— Агнесса… — Франческа позвала, и Агнесса очнулась, прикрытая тряпочкой. Солнце уже клонилось к закату, и вокруг опустело. На животе красовалась изящная вязь, соблазнительно скользящая вдоль линии штанов, и растягивающаяся у центра вверх и вниз. Старик пошел намного глубже одежды. Кожа раскраснелась, и неяркие краски будто исчезли.
— Ты как?.. — спросила девушка, — Чуешь изменения?..
О, да…
Это было странно… но она ощущала, что силы её сейчас намного больше, чем раньше. Часть энергии из кольца вышла, чтобы заполнить освободившиеся резервы. Будто часть её естества, не только тела, перестроилась под этой песней.
Райвашар щурился, будто выдавая улыбку.