Продолжение

Агнессе трудно было оценить со стороны собственные действия, однако если верить Ирану, этот ее жест с бедром был верхом изящества, граничащего с фантастикой.
Это было божественно, грациозно, неописуемо красиво. Кровь сразу ударила в виски, вместе с панической мыслью:
"Цигун? Какой цигун?..", - он уже откровенно не соображал, о чем речь, обижаясь на Агнессу лишь за то, что она преступно хороша. Судорожно сглатывая пересохшим ртом, мужчина, стал активно поглаживать девушку по спине, иногда лишь позволяя себе отголоски мыслей о том, что у капитана столь тонкая талия, что он мог обхватить ее без труда пальцами, и что кожа ее так гладка, что на ощупь напоминает атлас.
- Прощаю, - выдохнул он, опять позабыв общий язык. Кивнул в подтверждение, хотя уже искренне не понимал, за что там прощает. Да имело ли это вообще значение?..
Ему было так хорошо, что он уже не мог это терпеть. Впервые за тринадцать лет никакой боли в костях. После это длительного, изнурительно марафона, он в теплой и мягкой постели, обнят совершенно невероятными ногами. Брюхо набито до отказа, и даже рука не болит, отнятая почти полностью.
Если это не было счастьем, то других рецептов он просто не знал.
К несчастью, хорошенько отблагодарить Агнессу за такую радость он уже физически не мог. Усталость, все же, отзывалась. Остатки сил ушли на переваривание пищи, а тот новый эмоциональный всплеск забрал то последнее, что еще удерживало в сознании. Он глубоко втянул в себя запах девушки, и его сознание резко потухло.

Прислушиваясь к ровному дыханию мужчины, Агнесса вяло размышляла о том, вернется ли к нему боль. Или она его навсегда починила?.. А всего-то надо было выкачать всю эту чудовищную энергию. Как же много ее в нем. Даже она чуть не лопнула. И почему у нее таких постоянных резервов нет?.. И кончится ли эта сила теперь? И что вообще дальше делать?..
Сложив руки на груди дознавателя, капитан уставилась на его умиротворенное лицо.
Вот везет. Он вообще ни о чем не думает, не переживает. Ему просто хорошо и все... Была боль - нет боли. Сытый, в тепле, в безопасности. Что еще надо? Особенно после всего того последнего кошмара.
А она от всех переживаний уснуть теперь не может. Мысли кидаются от одного к другому, неизменно возвращаясь в самое главное: она переспала с тем, кого мечтала убить. И чуть не убила, кстати... А если ее догадки верны и он таки Он?..
Несса стукнулась лбом о солнечное сплетение мертво-спящего мужчины.
Как все запутано...
С завтрашнего дня надо возвращаться к привычному градусу отношений. Надо прекратить бояться и проверить наконец свои теории насчет Угрюмого.
Соскользнув с дознавателя, Несса деловито потянула его за здоровую руку, отодвигая к краю матраса. Всосала свечу и перебралась на освободившуюся часть постели. Некоторое время она вила гнездо. Выстраивала баррикаду из куска одеяла, отгораживая себя от Ирана подобием стеночки, лишь бы не соприкасаться телами. Закончив свои труды, капитан удовлетворенно накрылась предусмотрительно оставленным кусочком с головой. И последовала примеру дознавателя, оставив все свои волнения на утро.

Сон пришел быстро и нежно. Ей снились странные вещи. Черный волк, клацающий зубами, рычал, глядя на нее. Слюна пенилась и опадала на камни. Серые глаза внимательно глядели за каждым действием девушки.
Ее тень, вдруг, стала увеличиваться, шея вытягиваться, а в разные стороны раскрываться два гигантских крыла. Прежде, чем она поняла, что происходит, из-за ее спины резко вылетел огромный драконид, размахивая кроваво-красными крыльями, и резко бросился на волка.
Зверь взвизгнул: мощные когти саданули по шкуре, оставив три ровных пореза. А ответ он клацнул зубами, слегка зацепив врага за крыло.
Начался бой. Вернее: бойня. Дракон-небожитель атаковал зверя с небес, нанося тому все больше и больше ран. Волк опаздывал. Он не успевал ответить. Черная шерсть слиплась, окропленная кровью.
Финальным ударом в него пришелся огненный столп, вырвавшийся изо рта дракона. Сгораемый заживо зверь кричал, и бился в агонии. Его последний вскрик еще остался на кончике сознания, когда Агнесса проснулась.
Ее кто-то кусал за большой палец ноги. Потребовалось сфокусировать взгляд, чтобы узнать в этом "ком-то" Ирана, внимательно изучающего ступни девушки, орудуя зубами и иголкой. Как показало краткое наблюдение, он избавлял многострадальные ноги от заноз.

Это странное чувство.
Когда во сне кричишь, разрывая воем эфемерное, хрупкое пространство вокруг. Когда от вопля, кажется, все сжимается внутри, лопается. Когда он расходится импульсами неведомого могущества, терзая паническим ужасом.
И, прорываясь в полотно реальности...
Превращается в жалкий полуписк-полустон.

Еще не отошедшая после кошмара девушка серьезно испугалась, решив, что ее кто-то пожирает, начав с конечностей, чтобы на дольше хватило.
Писк перешел уже во вполне настоящий визг и дознавателю очень повезло не получить пяткой в нос только потому, что Несса инстинктивно поджала ноги под себя. Пару раз моргнув, она вылупилась на Ирана.
- Щекотно...

Иран сплюнул занозу, и приподнял бровь, глядя на удравшую от него ножку:
- Тогда хорошо, что эта была последняя.
Он поднялся, лишний раз, не без позерства продемонстрировав идеальный торс. Плечо его было крепко перевязано чистым бинтом, в чем явственно ощущалась работа профессионала.
- Одевайся. Попытаемся успеть к обеду.
Грустный вздох.
- Завтрак то ты пропустила... - легкая демонстрация превосходства, - Тебе дали платье. Но... Исходя из мысли, что голым задом ты сверкать устала...
Мысль эта его посетила, когда он решил разбудить Агнессу совершенно неприличным способом, но наткнулся на занозы в самых неподходящих местах.
- ... я попросил штаны. С сапогами проблемы. Есть только плетеные сандали.

Продолжая лупиться на высокомерного мужчину, Агнесса усилием воли старалась отвести взгляд от его идеального тела и собрать мысли в кучу.
А где же "вы"?.. Где это уважительное и презрительное одновременно "капитан"?..
- А... да.. спасибо...
Растерянно и сонно выбравшись из постели, Несса поискала взглядом штаны о которых говорил Иран.
Господь всемогущий, как она скучала за штанами!
- Нам.. нам надо в Рихтэ, - судорожно начала вспоминать капитан о делах и о людях, за которых еще недавно переживала до обморока, а сейчас даже как-то имен сразу припомнить не смогла. - За двадцать.. нет... девятнадцать уже дней. Так что, обедаем и выдвигаемся.
Она даже не знала, где они. В какой вообще стороне света в этой проклятой стране... Иран точно знал. Но спрашивать его, чтобы заслужить очередной полный превосходства взгляд было выше ее сил. Поэтому она решила взять с него пример и изображать полную невозмутимость со знанием дела.

- Восемнадцать, - нет, она не спаслась от очередной демонстрации, - И времени у нас навалом. Мы сейчас примерно в пяти днях от границы.
Он указал куда-то в сторону, очевидно показывая направление.
- От туда до Рихтэ еще неделя. С условием, что мы будем волочиться на брюхах, делая по семь-восемь привалов в день. А если на лошадях... Весь путь займет чуть больше недели. Времени хоть отбавляй. Нам некуда торопиться...
Как загипнотизированный, он уставился на оголенное плечико капитана.
- К тому же, сегодня Диалле. Дурная примета, в Диалле отправляться в путь... - Иран очень не хотел в дорогу. Он даже на обед почти не хотел.
Он хотел под одеяло.

Обиженно поджав губы, Агнесса схватила штаны и повернулась к этому всезнайке спиной, одеваясь.
Но застыла на половине, уставившись перед собой пустым взглядом.
- Диале...

Ночь. Вахта. Робкие вспышки звезд. Сочное яблоко и какая-то правильная беззаботность, несмотря на то, что впереди рдеет знаменами смерть. Все хорошо, ведь рядом Джедок. Он всегда все знает. Он всегда ее защитит. Подскажет, поможет. Не бросит.
"Десятки сердец бьются в одном ритме... Считается, что Диалле это языческий праздник, но знаешь... Я никогда не чувствовал себя настолько близко к богу..."

Слезы пришли сами, хоть их никто и не звал. Навернулись, защипали. В груди все сжалось. Стало так невыносимо больно.
- Да. Ты прав. Мы задержимся, - застегивая ширинку, неожиданно твердым голосом сказала капитан. - Я обязана попасть на праздник.

Иран возликовал, но внешне это показывать не решился. Изобразил лишь умное лицо, без тени улыбки.
Агнесса, по его мнению заслужила хороший засос, но и этого он делать не стал, поскольку ее отчужденность росла с каждой минутой, а взгляд, направленный в его сторону, холодел, будто чай на ветру. Он приходил к выводу, что вчерашнее пламенное соитие на влажному полу в бане, для девушки было не более, чем наваждением. Это мысль печалила и обижала.
И чертовски била по самолюбию.
Получается, чтоб отдаться ему, ей, как минимум, нужно находиться при смерти. Ох, еще одно воспоминание вбило последний гвоздь в крышку самоуважения: он ведь ее буквально умолял тогда.
- Догоняй.

***

В столовой девушку встретило все радостное семейство фермера. Сам он, был широкоплеч и бородат. Борода его была огненно-рыжей, а глаза ярко-зеленые. Его жена была лет на десять старше Агнессы. Детей у них было четверо: старшая дочь, два сына-близнеца, и маленькая дочка, лет пяти от роду. Все, как и отец, были рыжими. Жена у него была русой, и оттого за столом, Агнесса совершенно не выделялась. А вот черный, как смоль, Иран был будто белой вороной. От щетины его лицо будто потемнело, и глаза стали казаться еще ярче.
- Ох, какая вы! - радостно похлопала хозяйка, - Я думала, таких рыжих, как мой Штефан, в мире больше не сыскать.
- Эээй?.. - протянули почти все дети, на что их мать тут же засмеялась.
- Ну с вами-то, все понятно!
Иран не без тени гордости выпрямился. Его "жена" явно всех покорила, даже не успев раскрыть рот.
- Хорошо, что вы остаетесь на праздник! В этом году, наш кузен такого волка словил! Будет потеха, - рыжий Штефан поспешил обрадовать девушку. Младшая дочка его вдруг всхлипнула, и стала плакать, - Ай, Абби, перестань!
- Волчика жалко... - простонало дитя, сквозь салфетку, которой ей мать утирала слезы.

Агнесса закатывала глаза и сопела через нос, едва сдерживаясь, чтобы не выдать Ирану исчерпывающий ответ на все его обиженные мысли.
Это ж надо... Сколько эмоций сокрыто было под внешней маской бездушия и безразличия.
Как объяснить ему, что для нее все было впервые и было, можно сказать, подвигом?.. Она вообще собиралась остаться чистой и невинной, а в итоге так бесхребетно капитулировала, не выстояв. Она клятву Каэллу приносила... И если он в Бога не верил, то для Нессы Создатель оставался все еще чем-то нерушимым и святым.
Все еще...

На хозяйку капитан накинулась с искренними слезами счастья.
- Мы вам так благодарны! Вы нас, буквально, с того света вытащили... За кров, за еду, за помощь - спасибо вам большое! Мой муж рассказал, как вы были добры.
Да еще бы рассказал... Сама все подслушала.
Теперь весь тот кошмар на болотах казался дурным сном. Под крышей этого дома, в компании рыжих голов Несса чувствовала, как воскресает все больше и больше. Человеком становится. У нее есть человеческое тело, а не то истекающее кровью месиво, сплетенное из боли, нервов и обреченности. У нее есть человеческая одежда, еда. У нее нет заноз!
И она не одна.
Без ложной скромности набирая еду со стола себе и "мужу", Несса по привычке старалась Ирану подбросить больше мяса. Но застыла, так и не дотянув ему тарелку.
- А что с ним делать-то собираются?.. - Настороженно спросила она, вздрогнув. - Ну.. с волчиком тем.

Слова Агнессы заставили ее словить пару недоуменных взглядов. А на разорванное некогда младшим Терро бедро, предостерегающе легка ладонь дознавателя.
- Так эт... сжечь! - удивленно сказал Штефен, - Так традиция... жечь волка в день Диалле.
Братья-близнецы жизнерадостно завыли, а женщины потупили взоры.
- Вот уж, во истину варварский обычай... - попыталась смягчить ситуацию хозяйка.
- Ничего не варварский! - настоял Штелен, - Это традиция. Мог отец, мой дед, мой прадед, и десятки поколения до него, жгли волков в середине весны. Когда природа оживает, нужно гнать из нее зло, вместе с волчьим воем!..
Прежде, чем разразился спор, слово взял на себя Иран.
- В основу этого суеверия, лег древний миф, и куча недоразумений, - он говорил это Агнессе, но заинтересовал всех, - Мы сейчас находимся недалеко от места, получившего название Гвадрцвегх.
- Врата Мира! - сходу перевел Штефан, мотнув косматой головой.
- Врата Мира, - согласился Иран, - Это арка, через которую мы вошли в эту деревню. Ей более нескольких тысяч лет. Легенда эта, начиналась с момента, как грозный небожитель Каэлл...
Мужчина сделал паузу, видимо, ожидая возражений. Никто на него не стал кидаться с религиозной чушью. Заметив это, он продолжил:
- Решил положить конец человеческому роду, и попросил своего брата создать монстра, способного истребить эту напасть, будто язву. Этого брата звали Сеха.
Повисла тишина. Голос Ирана буквально-таки заставлял прислушиваться.
- Сеха, путем соития с богиней Варахной, породил такого монстра. Имя ему было Глагн. Глагн был огромным, чудовищных размеров драконом. От его рева содрогалось небо, а от поступи, дрожала земля. Он нес смерть сверху, с небес, поливая этот мир огненным дождем. Люди гибли сотнями... тысячами. Ни одна армия не могла остановить это зло. Ни один герой не мог справиться с проблемой. Почти...
В душе у дознавателя что-то шевельнулось. Какой-то намек на гордость. Патриотизм.
- Героем, что бросил вызов Глагну, стал Иран, Злой Волк. Проклятый Фреей охотник, обращенный ей в гигантского зверя. Он один не побоялся боя, и сцепился с огромной тварью. Их бой вошел в историю, как самое грандиозное событие тысячелетия. Два чудища, что сцепили клыки и зубы, пытаясь решить поединком судьбу человечества. Иран, Король Монстров, победил. Его зубы сомкнулись на шее у Глагна, и остановили Апокалипсис. Но на этом, история не окончилась...
Страдая от полученных ран, Злой Волк не мог двигаться с той же скоростью, с какой делал это раньше. Изувеченный, озлобленный... он страдал от безумного голода. Пока не понял, что может охотиться на самого слабого зверя, в истории животного мира: на людей.
Крошка Абби ахнула, хватаясь за личико. Дознаватель продолжал:
- И он пристрастился к этому угощению. Десятки лет, он держал в страхе Север. Люди приносили ему дань, и жили в страхе. Он брал лишь столько, сколько ему требовалось. Не убивал ради забавы, или же из пустой злобы. Но все устали от такой жизни. Не зная, как сразить бессмертное чудище, они отравились к пророку, что жил в этих местах. И придя к нему, задали всего один вопрос: "Что нужно, чтобы злость Злого Волка утихла?". Слепой старец указал на арку Гвадрцвегх, и изрек: "Злость Злого Волка пройдет, когда оседланный Пламенем, он вбежит в эти ворота, в день весеннего равноденствия".
Люди восприняли это пророчество буквально. "Оседланный пламенем" - значит, "горящий".
В сердце Ирана закипала злоба.
- Они решили, что пророк указал им один из путей, чтобы уничтожить эту тварь. Нужно сделать то, что не успел сделать Глагн: нужно сжечь его.
- И они его сожгли?.. - осторожно спросила старшая дочь. Иран покачал головой.
- Его сжег человек с Востока - Сипербий. Ища славы, он согласился убить злого монстра. И сжег его огнем, что выкрал из божественного тайника. Истинным Пламенем. Это огонь, что способен пожрать все. Он испепелил Ирана до самых костей. Более того, он сжег и его бессмертную душу. В тот день, за грань не прошла душа Злого Волка. Он навсегда покинул этот мир, без возможности на воскрешение. Богиня Фрейа, что стала его женой, в гневе на Сипербия, прокляла его одним из самых страшных проклятий. Она обрекла весь род его на одиночество, дабы познали они, муки той, что ни в одной из жизней не сможет встретить возлюбленного.
Повисла тишина.
- Сейчас, сжигание волка, это не более, чем традиция. Ритуал. Один из способов "прогнать зло". Живых волков сжигают только в этой части Синаманара. В других, предпочитают жечь солому. В Сурде, Диалле не связан с этой легендой. Они празднуют Равноденствие без огненных причуд.
- Хочу в Сурду, - заявила вдруг девочка, и с важным видом начала есть свой обед.

По спине пробегал холодок. Вверх и вниз, любовно облизывая каждый позвонок натянутого струной хребта. Все мышцы окаменели. Краска ушла из и без того бледной кожи, сделав ее почти снежной. И только сердце стучало безумно, трепыхаясь и разбиваясь о ребра. Эти глухие удары причиняли боль.
Агнесса сидела, вцепившись в край стола так, будто ее вот-вот начнут от него отдирать силой. Широко распахнутыми глазами она буравила еду в тарелке, к которой не притронулась. Весь аппетит резко пропал. Стух и скис, оставив неприятное послевкусие под пересохшим языком. Казалось, испортился сам воздух вокруг.

- Извините... - Слова выдавливались с большим трудом, сквозь стиснутые зубы. - Мне что-то... нехорошо. Прошу меня простить..
Резко вскочив, она поспешила вылететь из-за стола. Вырваться из душного дома, вдохнув весенний ветер Синаманара. Голова кружилась и Несса сделала несколько неуверенных шагов, прежде чем присела на ступени веранды, глядя в сторону амбара пустым взглядом.

Легенда все больше распахивала свой смысл, оголяла суть, как некогда оголил сердце Роджер Терро.
Страшная. Красивая. Трагичная.
Вытянув дрожащие кончики пальцев, Агнесса перевела мутный взгляд на них, а потом прикоснулась к груди, прося у Каэлла о спокойствии.
Истинное пламя, сжигающее дотла самую душу. Не оставляющее ничего. Так вот, что она хранит в себе. Грехи Вора, искавшего славы и получившего проклятие на весь свой род.
Обреченная на одиночество.
И последняя.

В горле застрял колючий ком. Ни проглотить, ни избавиться.
А перед глазами застряли видения недавнего кошмара. И тоже никак ни избавиться.
Горящий волк с серыми глазами. Крылатая тень за спиной. Ее тень. И пламя. Пожирающее, пожинающее, не ведающее пощады. Безумное и неукротимое.

Все так сложно...

Пытаясь успокоиться, собраться и привести мысли в порядок, Агнесса подобрала к себе колени, уткнувшись в них лбом и глядя на доски ступеней между ног.
Нет, так нельзя.
Сжав губы, она глубоко вздохнула и прикрыла веки, концентрируясь. Вытягивая свое сознание, отпуская его по ветру. Пытаясь уловить, почуять эмоции пойманного зверя. Его злобу. Его ярость. Его страх.
Волк должен был быть где-то в деревне.

Агнесса почти сразу уловила звериное сознание. Более того, она смогла уловить с десяток. Именно волчьих.
Целая стая крутилась вокруг села, испытывая страх, и негодование. Они пришли на подмогу собрату. Крутились, сами в ужасе перед напастью, но продолжая упорно ждать.
Сами не зная, чего ждут.
С их помощью, и отзываясь на сознание, агонизирующее в ужасе, девушка вышла на дорогу, ведущую в село. Штефан с семьей жили порядочно, от основного скопления людей. Пришлось преодолеть пару мостов, прежде, чем показался сам поселок.
И "Врата Мира". Ими оказались два высоких столба, сложенных, будто тотем, из крупных камней. Куча была смехотворной, однако от нее прям таки веяло древностью. Между столбами, к празднику, протянули герлянду из флажков, чтобы вид был праздничный. Подготовка шла полным ходом. Собирали костры, готовили барабаны.
"Гвоздь программы" нашелся не сразу. Агнессе подсказал детский смех, сосредоточенный возле крупной клетки. Девочки ругали мальчиков, а мальчики, вырываясь от негодующих девчонок, тыкали палками несчастного зверя, хохоча, как безумные, когда тот хватал зубами именно из деревяшку.

Проходя мимо "врат" Агнесса задержалась ненадолго, касаясь рукой древних камней и недоверчиво хмыкая. Вот это вот?.. Врата?.. Да это... калитка...

После прогулки голова слегка остыла и теперь девушка сама у себя спрашивала, что она опять творит. Живется ей скучно?.. Ну, волк... сколько их тут бродит всяких. У каждого своя судьба. Зачем вмешиваться и нарываться на неприятности? Простой зверь. Ну, сгорит... живьем... сгорит...
Ногти вошли в ладони. Зубы скрипнули. Внутри поднялась кипучая злость. И ее только усиливало ощущение других, мечущихся рядом. Волки животные стайные. Семейные. И преданные. В отличие от большинства людей...
- Сдались тебе эти волки.. - буркнула раздраженно себе под нос Несса. - Вот укусит как.. подхватишь какое-нибудь бешенство... будешь знать.. лучше бы поела нормально..

Обнаружив клетку, капитан скривилась и постояла в стороне, наблюдая за детьми.
Были ли в мире существа более жестокие, чем дети?.. Вся трагичность заключалась в том, что они сами не осознавали этой жестокости. А потом, когда вырастали, уже не вытравить было ее из крови.
- А вы знаете, что если укусит - может ликантропией заразить? - Входя в круг детей, спросила у них Несса с умным видом. Голубой взгляд блуждал по клетке, выискивая ее слабые места, и по окружающей местности, чтобы понять, насколько она на виду. - Жуткая хворь... Сначала ломота в теле. Жар. Потом шерсть полезет. Но это полбеды... Вот когда начнет кости выламывать - ужас. Каждую-каждую так.. хрусть... Очень больно. Хребет вытянется в хвост. Порежутся вместо зубов клыки. Когти. И оп! Целая стая волчат.

Девочки взвизгнули, и отскочили. Некоторые парни тоже попятились, а другие лишь рассмеялись.
- Да сказки это!
- Да не кусит он меня!..
Девушка увидела горе-волка. "Волк" громко даже было сказано. Волчонок. Ему едва ли был год. Темно-серая шерсть, где местами выглядывал коричневый подшерсток, едва ли можно было назвать "черным мехом".
Большой и Злой Волк смотрел на девушку знакомыми, светло-серыми глазами.
Прямо, как во сне. Зубы не щерил, но глядел с опаской. Заднюю лапу зверь поджимал: видно, в капкан угодил, так и попался. Рана немного кровила. Задом прижимаясь к задней стенке, несчастный пытался занимать как можно меньше места. Да и с таким тщедушным телом, ему это удавалось.

- Да неужели? Прям так и не кусит? Смотрите, какой злой!
Встретившись взглядом с узником, Агнесса вздрогнула. Внутри все сжалось от сострадания. Бедное существо, которое даже постоять за себя не могло.
"Эй.. все хорошо"
- И клетка хлипкая совсем.. Что ему прутья эти - на зубок один.
Она сделала несколько последних шагов, подходя к решетке и присаживаясь на корточки.
- Жуткий монстр.
Концентрируясь, Несса попыталась осторожно коснуться волчьего разума. Аккуратно "погладить", неся с собой спокойствие и уверенность. Взялась пальцами за прутья, внимательно глядя в серые глаза. И протянула руку.
"Мало тебя кусали..."
- Ну.. давай.. позволь помочь, - прошептала она.

Волк дико пялился то на лицо девушки, то на ее руку, видимо не решив, с какой стороны будет произведена атака.
Прикосновение к сознанию.
Чистое, как у Ирана в первый день после ее пробуждения. Ясно и понятно. Есть страх. Есть прутья.
И он очень хочет жить.
Глядя в глаза девушке, зверь начал принюхиваться. Его успокоила ментальная ласка, но он еще не был готов довериться полностью.
Запах Агнессы ему понравился. И чертовски заинтриговал. Среди всего разнообразия, от нее еще исходил еще сильный запах, который волк расценил, как запах собрата. Она буквально насквозь пропахла.
Другим самцом.
Это вызывало еще больше доверия. Разум зверя открылся шире, и удалось полностью подчинить его уверенности, что Агнесса ничего ему не сделает.
Волк протянул морду, чтобы лизнуть...
- Больная?! - кто-то резко рванул девушку от клетки, за секунду, до соприкосновения. Связь резко оборвалась, а зверь забился обратно, показав зубы.
Агнессу одернул здоровый, молодой парень, напуганный безрассудностью девицы.
- Ты что творишь?! Это тебе дикий зверь, а не собака ком...
Хорошенько разглядев девушку, паренек быстро заткнулся, смущенный ее красотой.

Едва сдержав порыв не зарычать от злости похлеще волка и не откусить наглецу палец, Несса выдавила с трудом милую и глупую улыбку, уставившись на парня.
- Ой.. прости... но он такой хорошенький. У меня когда-то был.. похожий пес, - проникновенно сказала девушка, косясь на зверя, контакт с которым ей так грубо оборвали. - До того, как война пришла в наш дом. Он меня как-то от дикого кабана спас, представляешь?.. Такой смелый. Я его ужасно любила. И этого так жалко... Обязательно его сжигать?..
Влажный несчастный голубой взгляд вернулся к лицу паренька.

Молодой человек от такого взгляда совсем стал пунцовый. Все мужчины одинаковы. На глазах тупеют, стоит лишь увидеть девушку.
- Ну... это... он... Не домашний совсем! Коз наших жрал!.. Ты эт... Не видела, что он с рукой охотника нашего сделал. От так разорвал!
Он показал от локтя до ладони.
- Дикий зверь. Злой и жестокий. Сожжем его, и стаю распугаем. Нос сюда еще скоро не сунут. К тому же, война скоро. В прошлом году она, жгли солому, так смотри, че со страною сделалось! Сожжем шкуру, злые духи быстро разбегутся.

Очередное усилие потребовалось, чтобы не фыркнуть в лицо парня. Как у них все просто... сожги живьем напуганного зверя и кончится война. Гениально. Злые духи, черт побери.
- Ну да, ну да... традиции надо чтить. Ох, голова что-то кружится... так пить хочется...
Агнесса осторожно коснулась руки юноши, продолжая проникновенно смотреть в его глаза и забираться в мозг, чтобы спровадить.
- Я не буду сильно наглой, если попрошу тебя водички принести?..

Как же просто. Кларисса бы сейчас гордилась умению Агнессы вертеть мужчинами. У парня сразу что-то щелкнуло в голове, не надо было даже давить на разум.
- Д-да! Сейчас, я... Я принесу. Присядьте пока в тень...
И нет его. Сбежал, в полной уверенности в том, что сейчас растопит девичье сердце стаканом студеной воды.
Где-то на площади, начали вешать цветную куклу. Дети, восторженно крича, бросились туда, чтобы посмотреть на это чудо.
Агнесса осталась практически одна, если не считать маленькое испуганное сознание рядом.

- Так..
Дождавшись, пока паренек скроется за горизонтом, Агнесса тут же припала обратно к прутьям клетки. Надо было действовать быстро и постараться увести его до того, как тут образуется толпа. Или до того, как его начнут сжигать... вот тогда уж не получится освободить, не наведя хаоса.
- Продолжим?.. - Шепотом спросила она у волка и без лишних церемоний впилась пальцами в прутья. - Ты только... доверься, ладно? А я тебя постараюсь отвести к стае. Они тебя ждут.
Разговаривала она больше с собой по старой дурной привычке. Коснувшись замка на клетке, капитан пропустила в него сквозь пальцы легкий импульс цигуна, стараясь сломать быстро и без шума.

Прижатые уши дрогнули, когда щелкнул сломанный замок. Зверь сделал неуверенный шаг, и, стоило лишь дверце слегка приоткрыться, как он толкнул ее мордой, и юрко выскочил наружу. Дернувшись, калитка едва не сбила Агнессу с ног.
А волк, почуя свободу, тут же бросился наутек. Свернул меж домами, тут же спровоцировав женский визг. Откуда-то из-за угла, выскочил мужик, и бросился за зверем.
Но куда уж ему тягаться с перепуганной животиной, пусть и на трех лапах. Судя по крикам, зверь достиг леса, за считанные секунды. Так и не обернувшись, чтобы взглянуть последний раз на своего спасителя.

Сзади раздались медленные хлопки. Сжав в зубах яблоко, Иран аплодировал геройству Агнессы, не скрывая сарказма. Разыгравшееся шоу его порадовало. А он боялся, что до праздника будет скучно.

Насупившись, Агнесса резко отошла от клетки, пока ее не уличили во взломе и краже движимого имущества. Направилась к дознавателю. Вот всегда он вырастает в самый неподходящий момент. Ну и пусть хоть захлебнется в своем высокомерии и сарказме... Жалость - не порок. Ну.. не всегда...
- Рада, что тебе понравилось.
Так и не замедлившись, девушка на ходу вырвала из зуб Ирана яблоко, захрустев им и двигаясь на площадь дальше, чтобы посмотреть на куклу.
Ей было интересно, что же крестьяне станут сжигать теперь?..

- Я подумал, куда она сбежала?.. Орешки на зиму еще рано собирать... А она тут пра-аздник людям портит.
Он шел следом.
Босой, распоясанный и растрёпанный. Довольный собой.
- Куда теперь?.. Спасать кур и свиней? Я слышал, сегодня их с дюжину зарежут. Несправедливость!
Он резко осекся, замер, и умолк, хмуро уставившись в землю. Мысль, что еще не успела сформироваться в голове, резко оборвалась, оставив лишь звенящую пустоту.

Кукла, к которой сбежали дети, была метра три в высоту. Из соломы, нарядная, она стояла на огромном шесте, будто в платье.