***
Ясная, но морозная ночь. Агнесса чувствовала холод кожей, будто она сейчас была там. Чувствовала запах моря, дуновение ветра. Это определенно был всё еще Тэноф. Причем, прибрежная его часть.
Картинка была на удивление четкой. Такой реалистичной, что не оставалось ощущения, что это сон.
Угрюмый стоял на берегу обрыва, глядя в черную даль горизонта. Свет утонувшего солнца четко делил небо и воду, идеальной прямой. Бесконечной линией, не имеющей начала, и не знающей конца. Мужчина вытянул руку, в попытке коснуться этой натянутой струны. Пальцы скользнули по воздуху. Грустный вздох.
Мысли мешались в одну кучу. Агнессе было сложно понять, ее эмоции или эмоции Угрюмого говорят сейчас в ней. Это было довольно необычно. Слишком много всего.
Его восхищало море. И пугало одновременно. Он признавал силу стихии, и уважал ее. Сложно было оторвать взгляд.
Резкий зимний ветер со всей силы ударил в тело, заставив одежду бешено забиться. Будто огромные черные крылья фантастической птицы. Человек вытянул лицо навстречу морозу.
Жуткий холод пробил до самых костей, но он принял это, как должное.
Он знал, что смерть настигнет его в море. Чувствовал, что рано или поздно, но черные воды проглотят его земную оболочку. Он не знал, когда, но точно был уверен, что это будет именно так. Благоговение сменилось ужасом.
Но затем, все прошло.
Вновь грустный вдох.
Печаль.
Глубокая грусть, что Агнессе даже захотелось плакать от безысходности. Резко нахлынула.
Хотелось домой. Ужасно хотелось домой.
Но была проблема - дома нет. Человек обернулся, посмотрев на очертания города. Тэноф горел огнями, но совершенно не манил.
Дом?..
Нет.
Но тут хотелось остаться. Ненадолго. Этот город мог бы стать домом. Но никогда не станет.
Очередной взгляд в море.
Мысли о том, что в этом мире где-то есть место, где можно остаться навсегда. Легкая нотка тепла и надежды...
Но ветер вновь ударил в лицо, запахом соли.
Чёрное море, что несет смерть. И голубые глаза, глядящие с ненавистью.
Не сразу удалось понять, что он сейчас думает о ней. Об Агнессе. И мысли эти наполнены ужасом. Он боялся и восхищался ею, как и этой стихией. Признавал в ней врага, равного ему...
Здесь кто-то есть.
Он ощутил присутствие, и все эмоции и мысли резко стерло.
- Ты, - сказал он с нажимом, так и глядя в морскую даль.
Бесконечно долго тянулись те секунды, которые потребовались человеку, чтобы ответить:
- Ты ждал кого-то другого?..
Волна неисчерпаемой ненависти поднялась откуда-то изнутри. Хотелось убивать, хотелось крови. Много крови, чтобы лилась рекой.
Едва удавалось сдерживаться, но Угрюмый смог. Будь там Агнесса, мир бы уже утонул в огне и крови.
Он не удостоил последнюю фразу ответа. Лишь скривил лицо.
- Все взял?.. У нас мало времени, и нет права на ошибку.
- Не учи учёного.
Господи, как же хотелось его убить. Выдавить глаза. Чтоб он кричал в агонии, чтобы страдал. Молил о пощаде, сдох.
Нет, ему мало сдохнуть. Умереть для этого дерьма было слишком легко.
- Идем... - непоколебимым голосом произнес Угрюмый.
Они шли вдоль обрыва, уже знакомой дорогой. Вдалеке величественно возвышался Дворец Возрождения, обиталище епископа.
- Я надеюсь, ты сам-то справишься?.. То, что мы собираемся сделать, на грани фантастики.
Угрюмый молча шел вперед. Ответил лишь спустя некоторое время:
- Я не промахнусь.
Его собеседник фыркнул. Сейчас его существование отдавало лишь небольшим раздражением. Все мысли ушли в предстоящую миссию.
- Самоуверенный придурок.
Угрюмый молчал. Молился всем своим внутренним резервам, чтобы ему хватило сил справиться с обществом этого мерзавца.
Когда стало ясно, что Угрюмый не отвечает, его компаньон продолжил.
- Мастер говорит что-нибудь об Агнессе?..
Угрюмый резко остановился, и повернулся. Человек-мерзавец врезался в его грудь, и отшатнулся.
- А что Агнесса?..
Они какое-то время сверлили друг друга взглядом.
- Она явно по нашим следам идет. Может, пора убрать?..
- Не пора.
- Че эт? Я думал мы заметаем следы. Если она откроет рот, и запоет.
- Я сказал: нет.
Угрюмый развернулся, и вновь двинулся вдоль обрыва. Мерзавец поспешил за ним, поправляя заплечную сумку.
- Я что-то должен знать?..
- Нет.
- Ты часом ей наши планы не сдаешь?
Волнение. Мысли о снах. Попытка успокоиться.
Он промолчал. Но "товарища" его это не успокоило. Когда они дошли до спуска, напротив Дворца, он вновь стал закидывать крючок:
- А то это уже местная хохма. Что ты думаешь промежностью.
Ярость, густой волной наполняет грудь. Подкатывает к горлу. Он чувствует, что сорвется. Дышать тяжело.
"Дай повод, молю, дай повод!" - столь яркая мысль, что Агнессе показалось, что он кричит, - "Только вспомни ее, и я...".
- Только с той шлюхой сколько проблем...
Все.
Угрюмый резко развернулся, и бросился на человека позади. Тот тихо вскрикнул, от первого столкновения, и споткнулся на спуске, утягивая за собой агрессора.
Они покатились кубарем вниз, собирая камни. Острые скалы рвали и били тела. Боль, снова боль, боль...
Она лишь распаляла. Угрюмый приземлился четко сверху на собеседнике, дернул его за ворот, а затем резко ударил об землю. Тот вскрикнул.
- Еще слово... - задыхаясь от бешенства выдавил напавший, - И расположение Мастера тебя не спасет.
- Это был его приказ... Я просто выполнял его приказ...
- Ложь!!!
- Спроси... спр... сам спроси...
Пульсирующая боль стала постепенно отпускать. Жертва безвольно висела в руках:
- Я тебе все еще нужен...
"Да, он нужен...".
- Рра!.. - Угрюмый отпустил его, и резко встал. Походил взад-вперед, будто тигр в клетке, после чего нашел в себе силы, сказать:
- Вставай давай! Мы на месте. И будь добр, молчи чаще!
- Хршо...
Следующие минут пятнадцать были посвящены приготовлениям. Угрюмый натягивал тетиву лука, а его товарищ раскладывал вокруг себя всевозможные склянки, и предметы. Зажигал свечи, рисовал иероглифы. Иногда потирал больную грудь, которой неплохо досталось. Решив, что он прощен, человек вновь начал:
- По поводу Агнессы. Даже Дезмонд себе такого не позволял.
- Не тронь ее. Даже пальцем.
- Ска! Да почему?!
- На нее другие планы. Об этом не сейчас.
- Мастер хочет ее завербовать?!
- Не совсем... Ты готов?.. Где стрела?
Порывшись в сумках гадкий тип достал небольшой сверток из кожи. Осторожно развернул его, выуживая черную, как сама ночь, стрелу.
- У нас одна попытка... Провалишь, и...
Угрюмый раздраженно отнял снаряд, одарив товарища взглядом, полным отвращения.
- Лучше сам не оплошай. Ты привязал ее?..
- Да.
- Тогда заткнись, и жди.
Дальше, в полной темноте, Угрюмый рассматривал какие-то чертежи, иногда поглядывая в сторону Дворца.
Легкое волнение закралось внутрь. Бить нужно вслепую.
Это и вправду, за гранью. Сердце стучало в висках, перебивая завывания ветра.
Одна попытка.
Один шанс.
От удачи зависело слишком многое...
Вдох.
Задержал...
Выдох.
- Готов.
Не дав время никому опомниться, Угрюмый резко встал, столь же резко натянул лук, и тут же выпустил стрелу в темноту, даже не целясь.
Ее очертания пропали в ночной черноте, между берегом и силуэтом Дворца.
Секунда, две, три...
- Есть!.. - воскликнул сообщник, - Попал!
Удивления в голосе было больше, чем радости. Следующие полчаса, он потратил на то, чтобы произвести необходимые ритуалы. Что-то пил, что-то бормотал.
Угрюмый, забыв обо всем, опять смотрел на море. Полосы света уже не было. Его это огорчало.
Когда настало время, напарник воскликнул.
- Мы это сделали!
- Он мертв?
- Да. Я перехватил все нити. Дворец теперь наш. Когда штурм?..
- Нескоро. Как долго ты сможешь держать заклинание?..
- Да хоть всю жизнь.
- Хорошо. А после жизни?..
Ощутимое наряжение.
- Может... неделю может... Там надо уточнить.
- Уточни. Нам нужно учесть все варианты. Ошибки дорого стоят.
С этими словами, Угрюмый выкинул в море свой лук, и потер озябшие от сумасшедшего холода руки.
- Если всё же решим убрать Рыжую, можно это сделаю я?.. - колдун собрал свои вещи, с надеждой посмотрев на товарища.
Внутри у того все запротестовало. Он вспомнил Клариссу. Ее изуродованное тело. На миг, в голове мелькнуло лицо Агнессы, где вместо голубых глаз лишь черные провалы.
Зубы скрипнули.
- Нет. Когда придет ее время, я сам все сделаю. Она моя.
***
Пробуждение было сродни тому, что Агнесса испытала после праздника. Вернее, испытала бы, не помоги ей Джедок микстуркой. Было раннее утро. Столь раннее, что небо еще не начало светлеть. Воздух был чист, а угли уже давно истлели.