Продолжение

Заворковав от удовольствия, Несса пробралась пальцами под одежду дознавателя, цепляясь за его тело и вытягивая его бесконечное тепло. Растягивая его по своей несчастной измученной плоти. Заполняя каждую рану, каждую трещинку и ссадину. Прижалась, прилипла и оторвалась только для того, чтобы избавить его от рубашки.

Разум устремился навстречу, становясь более гибким и цепким. Кроме собственного удовольствия, она ощутила и чужое.
С каким наслаждением Иран отдавал всю эту безбрежную силу, что годами копилась в его теле, не зная выхода. Что разрывала мышцы и выкручивала суставы. Мучила, жгла...
Вот ей бы его проблемы...
А теперь уходила. Таяла, будто масло, под жадным натиском Феникса.

Тело крепло. Каждая ранка и каждый порез, затягивались, уходили, заполненные силой. Спину на время перестало ломить, но тут же вновь обожгло болью: дознаватель вцепился ногтями в кожу, и провел по едва зарубцевавшимся иероглифам. Была боль - и нету. Свежие царапины за миг затянулись. Затем - укус, прямо в шею. Это уже было приятно.
Рубашка пошла в расход, разорванная на лоскуты, общим усилием. Что девушка воспринимала, как попытки добраться до тепла, разум дознавателя воспринял иначе. Со шлепком, их груди вновь соприкоснулись, и он выпустил девушку из здоровой руки, отправив ту на поиски ремня.
Наслаждение, благодарность и злоба породили в его теле неудержимую похоть.
Он стал еще горячее.
Тело Агнессы взметнулось вверх, а затем шлепнулось на размягченные влагой доски пола. Плечо дознавателя горело ярой болью, но ему уже не было не до чего дела. Всё так же прижимаясь к столь приятному телу, он судорожно стягивал с себя штаны, готовясь утолить уже собственный голод.

От своего и чужого удовольствия голова кружилась. Мысли заполнил дурман экстаза. Агнесса забыла о том, кто она. Кто этот человек. Все забыла. Было слишком приятно, чтобы думать сейчас о чем-то. Помнить о чем-то.
Ее руки скользили по горячему телу, лаская каждую клеточку и забирая жар. Этот вечный огонь доводил до полуобморочного восторга. А после всего, что она пережила за последние часы... за последние дни - разум окончательно сдался, выброшенный за ненадобностью.
Девушка прижалась к дознавателю, увеличивая площадь соприкосновения. Вбирая и вбирая, захлебываясь от жадности. Обвила его руками, впившись поцелуем в ключицу. Поднялась выше, отомстив и прикусив шею. Хотелось поглотить все и, в то же время, от осознания что эта сила бесконечна - тело дрожало и трепетало.
Голодное существо внутри ликовало.
Несса полностью сосредоточилась на кормежке и удовольствии, перенаправляя энергию в свои раны, реставрируя организм и возвращая свою целостность. Во всем этом червоточиной отвлекала лишь боль в плече дознавателя, которую сам он не замечал, но которая постоянно пульсировала назойливо. Феникс вяло задумалась о том, что надо что-то с этим срочно сделать, когда ее тут же отвлекло и другое осознание.
Увидев, что мужчина избавляется от штанов, она сначала обрадовалась, представляя, что сейчас сможет и вовсе обвиться, всасывая еще больше. А потом обиженный разум кольнул, напомнив о своем существовании.
Что он?.. Эй!
- Ст.. стой...
Несса уперлась ладонями в его грудь и судорожно попыталась выползти, брыкаясь.

"Стоп" оказалось не услышанным. Более того, Иран вцепился в девушку так, что далеко сбежать ей не удалось.
Конечно, внезапный отказ он услышал, но не понял, что тот может значить.
- П-почему?.. - искреннее недоумение, и жадные поцелуи стали покрывать шею, как попытка подкупить. Заставить передумать. Сквозь тонкую кожу губ, потоки стали еще горячее. Острые зубы скользнули по горлу. А затем опять поцелуй. Долгий, жадный.
Внизу живота у него уже все сжалось. Запах Агнессы пьянил, хуже вина. Он чуял, что ей тоже нравится, но не понимал, почему стоп. Не хотел понимать.
Здоровая рука стала гладить бедро девушки, пытаясь ослабить ее оборону.
- Пожалуйста... - простонал Иран в шею, умоляя ему отдаться.

Действительно, почему?..
Агнесса тоже задавала себе этот вопрос, умирая под ласками. У нее никогда не было мужчины, но тело тянулось само, поддаваясь каждому прикосновению, размякая и становясь послушным. Простонав что-то, девушка не выдержала и подалась вперед, впиваясь в губы дознавателя, вытягивая сквозь него все больше и больше. Кожа покрылась мурашками, внутри все стянуло, сдавило приятным комком.
Сейчас самое время сдаться. Утонуть в этом горючем жаре.
Перед глазами мелькнуло лицо Армана, постепенно перетекая в лицо Ирана.
Она тоже хотела. До полусмерти. И боялась не меньше.
Несса неуверенно и испуганно начала раздвигать трясущиеся коленки, вцепившись ногтями в спину мужчины. Но почти сразу же сомкнула их резко.
- Я... я.. я обижена на тебя, - вспомнила она внезапно дрожащим голосом.

Обижена?..
Да, он тоже обижен.
Смертельно обижен.
Она едва не убила его.
Бросила.
Оставила...
Ох, как же он хотел возмездия. Как жаждал его, но нашел в себе силы простить. Или же?..
Да, это и было его возмездием. Его местью, и наградой одновременно. За терпение, за боль, за упрямство.
На мгновение, Агнесса увидела себя его глазами. Влажную, гибкую, изящную. С горящими глазами, и робко выступающей грудью.
Да, чёрт возьми, это прекрасное, неземное тело было его наградой. Ей самой захотелось ласкать это проклятое тело, и наказывать его одновременно. Странно сплелись два противоречивых чувства, но вели они к одному: он просто не мог отступиться.
И не понимал, почему же она еще этого не поняла. Он был обязан заполучить ее.
Коленки сжали голодную до ласк ладонь. Миг ликования был прерван. Но он не стал сдаваться. Он сдастся, только когда сдохнет.

Он ей просто покажет. Приоткроет дверь в неизведанное, чтобы она поняла, чему пытается сопротивляться. Пальцы скользнули меж ног, выискивая то, к чему сейчас так безумно стремился дознаватель. И нашли.
Длинные, чуть шершавые конечности стали нежно ласкать женскую плоть, убеждая в том, что дальше может быть только лучше. Только лучше.
Еще горячее.
Они с ней могут быть еще ближе.
Это ведь так правильно.
Почему она еще до сих пор этого не поняла?
- Ты моя, - оскалившись выдал мужчина, кусая уголок губ.

Широко распахнув глаза, Несса не сдержала шумный выдох, впившись ногтями в спину мужчины до крови. Выдох обратился в стон, пока весь воздух не выпорхнул из легких, заставив их гореть вместе с каждой клеточкой тела.
Это было ее поражением.
Самым правильным проигрышем за всю жизнь.
Полный провал.
Новый судорожный вдох родил новый стон. И еще один. Тело вдруг стало слишком слабым, отказываясь сопротивляться. Будто Иран нашел какой-то рычаг. Раз. И все. Сломал последнюю силу воли.
И пусть.
Он же сказал, что она его.
А ей так нужно было это пламя. Его жар, его тепло. Она нуждалась в нем, как в новой опоре своей новой жизни. Это было правильно. Она поняла. Осознала.
И сдалась.
Изогнувшись дугой на твердом полу, девушка отпустила дрожащие коленки, разводя бедра. Обвила его за шею и прижалась к груди, поддаваясь навстречу ласкающей руки. Перед глазами все плыло, утекало. Только серый взгляд гипнотизировал, не давая собрать осколки добитого только что разума.
Пусть забирает. Он заслужил и награду свою, и возмездие.
А она заслужила это тепло и удовольствие.
Сквозь всю боль, все потери, все страдания.
Заслужила.

Иран принял капитуляцию молниеносно. Одним рывком, за долю секунды. С восторженным ликованием, выдав рычание, не имеющее ничего общего с человеческим.
Огонь взбесился. В какой-то миг, Феникс стал получать больше, чем мог поглотить.
Дознаватель, переполненный наслаждением, всем своим весом прижал девушку к полу. Силясь перетерпеть первую волну экстаза, он продолжал рычать, кусая любовницу за плечи.
Толчок.
Это, казалось было выше его сил, но он совершил первое поступательное движение. Рассудок на миг помрачился, но лишь затем, чтобы вновь вспыхнуть яркой вспышкой.
Толчок.
Не хотелось и на секунду терять контакт с этой гладкой кожей, так приятно покалывавшей каждую клеточку.
Вода с шипением начала испаряться с пола, вокруг сплетенных тел. Свеча загорелась, а огонь в печи вспыхнул.
Толчок.
Волосы высохли: в бане опять стало жарко. Тело дознавателя покрылось бисеринками пота. Терпкий мускусный запах заполнил пространство, пробуждая что-то животное в крови.
Толчок.
Он начал ускоряться, уже сам не контролируя тело. Забыв о боли, сжимал ее плечо, не давая сбежать от ласки. Из раны обильно потекла кровь. Вторая рука прижимала к себе бедро.
- Agnesh... - впервые за все время он назвал ее по-имени, - Mianur, gesh, Agnesh...
Благодарный стон с ухо, и лоб уперся в пол. Он уже не делал себе поблажек, и не останавливался ни на секунду. Звуки шлепков начали отскакивать от стен, рассказывая о каждом новом проникновении.

Она опять кричала.
Крики вырывались непроизвольно, порой переходя в стоны, порой во всхлипы. Застывали налетом на дереве. Шипели на углях, вновь вспыхнувших пламенем. Они наполнили весь воздух, заставив его почти искриться.
Так больно.
Так приятно.
Жар нахлынул волной, впился в тело, вошел в него. Заполнил все ее существование, не оставив даже воспоминаний о холоде. Само слово погасло, будто задутая лучина.
Она кричала до хрипа, впиваясь ногтями все глубже в мягкую плоть. Словно силясь вернуть всю эту боль обратно, отняв лишь экстаз. Выгибалась дугой, потеряв всякое ощущение пространства. Где верх, где низ. Где они. Кто они.
Она забыла о дыхании. Забыла о своем имени.
Он напомнил.
Новый крик, новый изгиб. Кажется - вот-вот лопнет позвоночник, не выдержав. Сломаются косточки, сожмутся легкие навсегда. Вырвется наружу сердце, окончив свой безумный забег. Слезы испарялись почти сразу, как появлялись на щеках. Широко распахнутые глаза не видели уже ничего.
Цепляясь за обжигающе горячую спину и оставляя в коже кровоточащие борозды, она рванула навстречу, обнимая его еще крепче. Прижимая к себе, будто боялась, что он может сейчас остановиться. Бросить. Она бы такого ему никогда не простила. Не позволила.
Все что угодно, но не это.
Тело ослабело, а потом зашлось судорогой восторга.
Последние силы ушли на то, чтобы сжать его между ног, подтянувшись, ловя дикий ритм и такт. До конца вкушая это чувство, словно ее разрывает пополам. Прожигает насквозь.
Так больно.
Так приятно.

Его тело тоже свело судорогой. Мышцы напряглись, раздулись, в свете единственной свечи, явив миру идеальный барельеф, словно высеченный из камня. Такого совершенства форм не смог бы достигнуть ни единый скульптор в мире, кроме, разве что, Самого Создателя.
Поддаваясь финальному спазму, и изливая в Агнессу остатки своей похоти, мужчина сжал ее так крепко, что мог бы вот-вот сломать.
И сломал бы, наверняка. Вчера бы, или даже десятью минутами ранее, он сломал бы ее этим усилием, будто спичку. Словно сухую ветку, утратившую все жизненные соки.

Но не сейчас.
Сейчас ее не смог бы сломать даже мбого. Это тело, сплетенное из чистой энергии, не могло сломить ничто.
Она возродилась.
Буквально, из пепла.

Дознаватель, что буквально пару секунду назад по мощи и ярости мог сравниться с едва ли не тигром, сейчас больше походил на слепого котенка, мокрым носом выискивающего мать-кошку.
Обессиленный страстью, он не чуял ног, не веря в произошедшее. Я безумно радуясь ему.
Его сознание было не единственным. Она видела и чувствовала все. На несколько миль вокруг. Читала мысли обычных крестьян, забиралась в их дома, корчевни. Подслушивая разговоры.
Маленькое сознание крохотного дознавателя, что сейчас прижимал ее к полу ослабленным телом, было ничтожно, как крупица песка на пляже. Не важнее новорожденного котенка, в чьем мире сейчас не было ничего, кроме прикосновений.
Он лизнул ее. С таким упоением, будто ее кожа была сметаной. Принюхался, и еще раз провел языком по руке. Так коты вылизывают свои лапы после еды. Щурясь от удовольствия.
В месте, где Иран водил шершавым языком, была единственная царапина, отказавшаяся уходить в страхе перед мощью Феникса. Та, которую нанесли серебром.
Спустя пару мгновений, и пару движений языком, ранение стало затягиваться, пока не исчезло вовсе.
Дознаватель еще раз принюхался...
И удовлетворенный, сложил голову на грудь девушки. Единственной влагой в помещении, остался лишь его пот, исходящий от него паром. Жара мучила, и душила. Но ему до этого не было дела.

Вжавшись пальцами в затылок, Агнесса ласково перебирала волосы дознавателя. Каждую тоненькую прядку. Слегка оттягивала, осторожно проводила по коже головы ногтями. Чесала за ушами, едва ощутимо касалась мокрой от пота шеи.

И балдела.
От этой невероятной силы, что теперь текла по ее венам, заставляла сердце долбить монотонно о стальные кости. Эти удары и тяжелые вздохи остались единственными звуками в новом, только-только родившемся мире.
Восторг переполнял и увлекал сознание прочь. Она тянулась им сразу во все стороны, с упоением проникая в чужие головы, подслушивая мысли, фразы, какие-то решения. Подсматривая судьбы, как бестелесный зритель, оставшийся за кулисами сцены. Перескакивала от одного урывка к другому, теряя смысл и не стремясь его найти.
Смысла не было.
Она просто вбирала в себя, впитывала, узнавая новорожденную реальность.

Через некоторое время феникс вернулась мыслями в свое тело и в пропитанное жаром помещение бани. Ее пальцы все еще продолжали теребить черные волосы Ирана.
Это действительно произошло?..
Не может быть...
Словно сон или видение...
Что же теперь...
Девушка резко мотнула головой, выгоняя прочь все осознанные мысли. Ее ладони спустились к спине мужчины, поглаживая размякшие, ослабшие мышцы, которые несколько мгновений назад были высечены из камня. Он показался ей самым прекрасным существом на этой земле. Самым идеальным. Идеальный монстр.
Нежно обхватив, Несса с усилием перевернула его на спину и забралась сверху, усевшись на бедра, чтобы не давить на живот. Пусть отдохнет.
Пальцы ее пробежались по его скулам, очертили подбородок, опустились ниже, коснувшись шеи и разгладив грудную клетку. Синие глаза остановились вниманием на плече, и девушка поморщилась. Аккуратно прилегла ладонью к ране, пытаясь понять сможет ли помочь двумя своими силами - силой феникса и силой инквизитора. С надеждой прибегая к молитве и одновременно пропуская сквозь пальцы тепло, сосредоточенно представляя, как зарастает плоть и уходит боль.

Она впервые подобралась к той силе, о которой говорила Летта. Способность видеть нити, что пронизывают весь мир. Она видела эти нити в руке дознавателя, и видела, как они нарушены. Разрезаны, будто ножом. Видела, как последствия этого ранения отражаются на здоровье. Нити отмирают, гниют... Яд гнили идет в кровь, но не справляется с мощным иммунитетом. Но рука продолжает медленно умирать. Пара нитей была разрушена не ранением, а разложением. И продолжали разрушаться.
И затем, она встретила первое разочарование: огонь не созидает. Она не могла ничего сделать с последствиями. Огонь создает лишь огонь. Лечить она могла только себя.
К счастью, у нее еще оставались молитвы. Молитва о здравии. Впервые удалось понять ее суть: она не лечила, она лишь останавливала дальнейшее разрушение. Помогала телу залатать рану, которую удерживала в цепких объятиях. Эта молитва и сейчас остановила разрушение. Замедлила гниение. А паралич убрал боль.

Иран с трудом поднял голову, и укусил девушку за руку. Игривая улыбка оголила клыки. Острые, как у зверя. Можно было не удивляться, как ему удавалось прокусить ей кожу.
В голове у него роились дикие мысли и планы.
Первой дикой мыслью было то, что он только что занимался любовью с капитаном. От смущения и волнения в животе все крутило.
Этот "кактус" оказался чертовски сладким.
Второй не менее дикой мыслью было то, что капитану это понравилось. От этого восторг был просто неимоверным. Хотелось, хохотать, но дознаватель лишь продолжал скалить клыки.
Финальной мыслью было то, что он хочет еще. Мелькнула пара идей, в одной из которых он наклоняет Агнессу над ее столом, в Тэнофе.
- Ict dakra kindass Te Codt, - этот язык будто был создан скалозубами. Во тьме опять засверкали клыки, - Indach tu feasash?
Улыбаясь мужчина погладил любовницу по бедрам, акцентируя внимание на ее влажных губах. Общий язык из головы его вылетел напрочь. Благо, Агнесса поняла, что он рассказал ей о том, что якобы достиг рая, и коснулся господа. Финальным вопросом было: ангел ли она?
Вопрос этот волновал его не просто ради попытки сделать комплимент. Он искренне недоумевал, что за существо перед ним, способное прикосновением убирать многолетнюю боль.

Полностью поглощенная и увлеченная созерцанием энергетических нитей, Несса ахнула, получив неожиданный укус. Перевела обиженный взгляд на улыбающегося мужчину и тут же опешила, приоткрыв рот.
Улыбающегося.
Улыбающийся Иран.
Иран. Улыбается.
Все-таки она действительно попала в другой мир.
В эти ее личные мысли нагло ворвались размышления дознавателя, заставив девушку вспомнить о диком смущении. Захотелось мгновенно сгореть от стыда, но Агнесса вовремя спохватилась, что может при этом случайно сжечь клыкастого.
Боже-боже-божечки...
Дрогнув, она сжалась в комочек и резко растратила всю свою самоуверенность, сползая наощупь с мужчины, соединяя поплотнее ноги и выискивая чем бы прикрыться. На глаза попалось лишь одеяло, вызывающее дурные воспоминания, и разорванная рубашка. Недолго думая, Несса выбрала второе. Пальцы не слушались. Изображение перед глазами пульсировало алыми пятнами.
Черт-черт-черт!
Паника подступала медленно, но как-то неумолимо. Захотелось вылететь и бежать, бежать... до самого Тэнофа бежать, не оглядываясь..
- Ты же... - Голос осип после криков и капитан осторожно прокашлялась, - ты же не веришь ни в Бога, ни в рай...
Что же она наделала... почему Господь наделил ее силой, а мозгами забыл?..
- Ну.. ты тут... - девушка начала спиной отступать к двери, пуча глаза и лихорадочно выискивая пальцами ручку. - Купайся... и...
На большее ее самообладания не хватило, и она поспешила выскочить за дверь, чтобы добраться до выделенной им комнаты и малодушно залезть под одеяло.

Иран хотел ответить, что вера пришла к нему лишь пару минут назад, однако не успел: девушка буквально выскользнула из едва двигающихся пальцев, и поспешила малодушно сбежать.
Он рухнул головой на пол, и тихо хохотнул.

***

Ловкий побег удался, как нельзя лучше. Погони не было, и Агнесса быстро выскочила из бани, тут же попав в вечерний холод весеннего Синаманара. Сейчас, стуже было не достать девушку: холодок лишь нежно заигрывал с ее кожей, даря даже приятные ощущения.
Страшно было подумать, что буквально вчера, в это же время, она сидела задницей в воде, надеясь, что смерть отзовется на бешеный стук ее зубов, и найдет ее в этой безбожной глуши.
Сейчас же, ей бы хватило сил вскипятить всю воду, в том проклятом лесу, и устроить себе раскаленную ванну.
Ворота амбара со скрипом отворились, пуская внутрь. Запах сена ударил в нос. Чем-то напомнил Гленки, где почти год назад она топтала сено на стогу.
Такой молодой она была в то время... Такой слабой, наивной...
Чистой...

Крестьянская семья собиралась ужинать. Разговоры их шли не о предстоящих посевах или о уходе за животиной, а новых гостях, что поселились в амбаре. Жена пыталась узнать у мужа, из какой части страны те бежали, и не заберется ли война в их края. Тот лишь отмахивался, говоря, что спросит их, когда они явятся к ужину.
Явился только мужчина. Румяный, чистый и хорошо распаренный, он сейчас больше походил на живого человека, чем часа два назад. И вид имел, более, чем счастливый.
Дети уставились на него с любопытством, пока родители осторожно (дабы не бередить раны), стали расспрашивать его месте, что был ему раньше домом. В ответ мужчина рассказывал о западном Синаманаре. О преступниках, и голодных крестьянах на дорогах. О бандах ублюдков, что зовутся вепрями, и наживаются на стычке двух противоборствующих сил. О собаках, сдирающий мясо с костей мертвецов.
Все заслушались. Дети забыли, как жевать, в родители цепко сцепили свои руки под столом. Все смотрели за тем, как мужчина ест, и есть... и слушали.
- Оф... прошу простить меня, но я устал, - вежливо извинился гость, откидываясь на стуле. Все не сразу заметили, что он сожрал почти все, что было приготовлено на восемь человек, - Я могу взять с собой что-нибудь для жены?..
Он приподнял брови, в ожидании уставившись на хозяйку. Острой щепкой ковыряя во рту.
Женщина на секунду опешила, но тут же подскочила, собрав остатки в крупную тарелку.
- Ей, может, одежда нужна? Платье там...
- Да-а, - протянул мужчина, сверкая серыми глазами, и с мещанской жадностью собирая остатки. Мать отправила старшую дочь за своими платьями. Девочка имела схожий размер с миниатюрной гостьей.
- Я слышала у нее раны вроде... Может мазей?..
- Да-а... - протянул мужчина, продолжая собирать гуманитарную помощь. Не отказался он и от кувшина с водой, и от пары чистых рубах.


В сторону амбара Иран шел перегруженный, но собой явно довольный. Радовала его и компания, в которой предстояло оказаться, и планы, которые у него были относительно этой компании.
Запах Агнессы он уловил еще на входе, едва не скинув с себя все, что нес. Сила воли спасла остатки мясного рулета от того, чтобы оказаться на полу. Стоило донести его Агнессе.
Она наверняка проголодалась, стоило ее угостить, перед тем как...
Довольный рокот из горла вышел случайно, будто мурчание кота. Иран ввалился внутрь амбара, с упоением принюхиваясь. Ни сено, ни мясо, ни мыло не были способны перебить тот чудесный запах.
Тот сладкий, вкусный, пряный запах.

Ужасно хотелось пить.
Она бы сейчас выпила весь тот проклятый чан...
Пару раз Агнесса делала робкую попытку покинуть свое укрытие, высовывая осторожно нос из-под одеяла. Но как представляла, что снова с ним встретится...
Есть хотелось не меньше, чем пить.
Она силилась разозлиться, убеждая себя, что глупо теперь его бояться. Она вообще капитан. Как скажет, так и будет. Вот. Так что надо брать себя в руки и..
Убеждения хватило на две секунды, после чего девушка снова скукожилась под одеялом на матрасе, печально и мучительно вздохнув. Умрет от жажды и истощения. Ну и ладно. И так неплохо.
На самом деле было слишком хорошо. Столько сил в себе Несса не помнила. Даже ичка, как ей сейчас показалось, не приносила такое ощущение мира. Все колебания энергии, все эти нити, удивительная пламенная мощь, текущая в жилах, натягивающая вены. Будто она всемогуща. Будто и правда коснулась Господа, получив благословение с его руки. Слишком хорошо.
- Ох, Каэлл, прости-прости-прости...
Но это же Иран...
Мало того, это же...
Может, все-таки, не он?..
Новый печальный вздох и девушка завернула одеяло под себя, вжимаясь в матрас.
Ему так идет улыбка. Сразу на Армана становится похож. Такой милый и...
Вздох перешел в стон.
Что же она наделала?.. И что теперь?.. Как вообще на него смотреть? Говорить? Дела какие-то иметь... У них чертовски много общих дел еще.
Комочек стал меньше, все скукоживаясь и скукоживаясь.
Джедок бы убил их обоих сейчас. Выпотрошил бы.. А она еще за сугроб переживала. Это все проклятый Синаманар. Он с ума сводит.
Все эти выжатые мучительные размышления привели ее в итоге к одному лишь самому разумному, как ей показалось, выводу - надо притвориться, что ничего не было. И этот булыжник наверняка ей поможет в этом. Просто... ошибка. Случайность. Глупое недоразумение.
В голову настойчиво залезли еще свежие ощущение и образы. Бесконечное море удовольствия, единения, близости. Первозданной силы.
Недоразумение...
Нет-нет.. других вариантов нет. Надо вернуть все, как было. Она вообще, чуть не убила его. Интересно, он все еще злится?.. Она вот злится! Нужно лучше следить за своим языком. За это излишне честное высокомерие его когда-нибудь и грохнет кто-нибудь, наверняка.

Почувствовав его приближение, капитан задрожала, как лист на ветру, думая о том, что может притвориться спящей. И все проблемы решены. Не надо смотреть в его глаза. Не надо думать. Говорить... да он и так не разговаривает же.
Но она так хотела есть и пить...
Черт возьми. Наплевать.
Ничего не было.

Собрав все свое мужество, силу воли и стойкость в кулак, Агнесса высунула лохматую голову из-под одеяла и осторожно уселась, принимая примерное, благочестивое положение и дожидаясь, когда Иран подойдет. Глядя сосредоточенно куда-то исключительно на кувшин и тарелку с едой, она требовательно протянула руки.

Дознаватель замер, разглядывая девушку. Дьявольской улыбки уже не было, но глаза сверкали недобро. Протянул тарелку, кувшин поставил рядом с ногами.
Несмотря на царящую внутри легкость и эйфорию, выглядел он довольно спокойно. В голове царил какая-то идеальная гармония между звериным "я", и высокомерным. Идеальная гармония, и идеальное спокойствие. Штиль. Не в пример той буре в бане.
Скинув остатки вещей на тумбу, он с деловым видом разделся до гола, мазнул целебной мазью по ране, чисто, на отвали, и поспешил забраться в постель.

Ну вот. Все хорошо. Спокойно. Хорошо...
Дрожащими руками вцепившись в тарелку, Несса растерялась. Чего ей хочется больше - есть или пить?.. Все-таки есть. А потом пить.
Она строго ограничивала мысли на простые потребности, не вдаваясь никуда глубже. Отвернулась спиной, устроив тарелку на сведенных ногах и накинулась на еду, чувствуя себя самым настоящим волком.
Им что, в одной постели спать?.. Еще и разделся... Боже...
- Как.. как плечо?.. - Очень осторожно поинтересовалась капитан, замедляясь и растягивая свой ужин на максимальную бесконечность.

- Прекрасно... - солгал не задумавшись, и прижался к спине девушки. С невозмутимым видом поцеловал в ухо, и с любопытством стал обнюхивать шею, досадуя мысли, что в прошлый раз мало уделил внимания другим частям тела.
Он стыда не испытывал совершенно. Даже наоборот, считал все правильно, и так и должно быть.

Кусочек рулета плюхнулся обратно в тарелку. По телу волной прошла дрожь. От уха до кончика пальцев. Потом накатила еще раз, заставив кожу стать шершавой от пупырышек.
- У.. у тебя с-серьезная рана... - шепотом постаралась убедить дознавателя девушка, отползая ближе к краю матраса и наклоняясь к кувшину с водой. Внутри все горело. Так хотелось пить.
- Н-нужен покой и... может, еще раз молитву прочитать?..

- Прочти... - промурлыкал мужчина, плюхаясь на спину, и разводя руки. Такая покорность была не более, чем уловкой: он уже размышлял о том, как схватит капитана, стоит ей лишь приблизиться на достаточное расстояние. Сейчас он не торопился. Желания, хоть и переполняло, на фоне недавней истомы превращалось скорее в нежность.

Парализовать?..
Нет, после цигуна еще и паралич он точно ей не простит...
Хуже всего было то, что какая-то дикая часть неудержимо тянулась к нему. Так хотелось прижаться, отдаться, позволить ему все, что он хотел...
Агнесса резко подскочила на ноги, чуть не разбив кувшин.
- С-сейчас...
Аккуратно поставив сосуд на пол, она добралась до тумбы и выбрала рубашку подлиннее из добытых Ираном. Скосила глаза на мужчину и, дотянувшись рукой, накинула ему на голову одеяло, используя эту возможность, чтобы побыстрее снять с себя лохмотья и переодеться.
- Может, лучше лекаря позвать? - Осенило ее вдруг.

- Ночью? - дознаватель приподнял бровь. Аргумент был железобетонный.
- Может, завтра?.. Иди ко мне, холодно...
Опять врет. Мурашки по его коже - исключительно от предвкушения. Видимо поняв причину ее замешательства, он решил немного успокоить:
- Можем просто полежать...
"А дальше, как пойдет".

Точно... ночь. Время суток и даже время года как-то напрочь вылетели из головы...
Застегнув рубаху до самого верха, Агнесса шумно выдохнула и, набравшись смелости, села под боком мужчины, оголяя его несчастное плечо.
- Лгун, тебе же не бывает холодно, - прошептала она, касаясь осторожно раны, чтобы обновить молитву и проверить как там все заживает. - Ладно.. просто полежим...

Если права была Викандер, по поводу того, что доверие так же влияет на уязвимость чужого сознания, то Иран сейчас доверял Агнессе на все сто процентов. Он бы, наверно, разрешил ей сбить со своей головы яблоко, стреляя пьяной из пушки, с закрытыми глазами.
Мысль была настолько отчетливой, что звучала громче слов. А образы такими яркими, что сложно было отличить от собственных. Стоит ли говорить об эмоциях?..
Благодарность так и шла от дознавателя. Глубокая признательность, которая едва не превращалась в преданность. Он уже не помнил обид. Тот бесплатный аттракцион, с ломкой веток и костей, казался безобидной шуткой. Ну, с кем не бывает?..
Да, чуть не захлебнулся. Да, искал ее всю ночь, нахватав с болота всю заразу, какую мог.
Она же извинилась.
Он провел пальцами по ее руке, чуть выше локтя. Приятное покалывание не заставило себя ждать. Зубы заскрипели от удовольствия.
Сжав тонкую ручку он потянул на себя, заставляя лечь. Площадь соприкосновения увеличилась.
Он громко задышал, чуть помычав от удовольствия. Парализованная рука совсем заставила забыть о неудобствах.
Здоровая обняла за талию. Сейчас хватка была крепче. Он не собирался давать сбежать в этот раз.

Чувство вины разрывало и не давало покоя, стоило заглянуть в мысли дознавателя чуть глубже.
Правда всю ночь искал на болотах?.. Бедный...
Агнесса прикусила губу, потупив голубой взгляд и прячась от ответственности.
Ну верно... С кем не бывает... Она совсем забыла, что он чувствителен к молитвам. И ранен. И не ожидал такого подвоха, явно. И вообще, все это время спасал ее самоотверженно. Такое делал, что вряд ли хоть кто-то другой осилил. Те слова перечеркнули все, заставив вскипеть огненный характер и... вот...
- Прости, - едва слышно выдохнула капитан, покорно опускаясь на мужчину. Она старалась не думать, что он полностью раздет, а на ней одна рубашка, как обычно. Они же просто лежат, в конце концов...
Устраиваясь удобнее, она аккуратно и медленно перекинула бедро через живот дознавателя, уткнувшись носом в его ключицу. Забылось и о том, что она хотела притвориться, будто ничего не было. Это можно было с прошлым Ираном притвориться. А с этим как-то... совсем не получалось.
- За тот цигун.. - уточнила она смущенно, - прости... как-то само... вырвалось..